Секунд около десяти парню потребовалось на то, чтобы просто подышать, а затем он просто и спокойно поставил на парту локоть своей правой руки и выпрямил её так, чтобы было понятно, что у него вопрос. Ждать пришлось чуть более минуты и хотя было очевидным, что профессор его видит, она дѣлала вид, будто бы ничего не замечает. И лишь когда больше половины класса уже смотрело не в книгу, а на него, профессор Амбридж решила, что не может больше дѣлать вид, будто ничего не происходит.
— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, молодой человек? — произнесла она так, как будто только что её заметила.
— Вопрос, но не по поводу главы, — ответил ей Гарри…
— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор Амбридж, обнажив мелкие острые зубки. — Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.
— Мне неясна цель этого чтения, — не уступил под её вполне явным напором Гарри. На что профессор Амбридж в явном удивлении вскинула брови.
— Ваше имя, будьте добры.
— Гарри Джеймс Поттер-Олливандер, — совершенно спокойно ответил ей Гарри. — И, собственно, мой вопрос. Вы уверены, что школьники могут заниматься по пусть и одобренному отдѣлом образования при министерстве магии, но тем не менее дидактическому пособию для преподавателя ЗОТИ младших и дошкольных курсов? Тут на форзаце прямо так и написано: —Пособие для подготовки к вводной, теоретической части по предмету ЗОТИ. Для преподавательского и младшего воспитательного состава.
— Простите… — явственно поперхнувшись, судя по всему готовившаяся сказать что-то иное, произнесла явно выбитая этими его словами из колеи профессор Амбридж.
— Книгу говорю, перепутали, она не ученическая, это для преподавателей написано. К тому же ещё и для подготовки к урокам у младших и дошкольных курсов.
— Вы сомневаетесь в одобренном министерством курсе?
— Нет, что вы, в курсе я не сомневаюсь. Я сомневаюсь в том, что пособие для учителя младших и дошкольных курсов может быть использовано как учебник. Хотя да, я понимаю, я ведь и учебник этого автора видѣлъ. Как раз у младшего из моих кузенов. Весёлый такой, с картинками. Дамьену очень понравился. Одна беда, Дамьену девять в этом году исполнилось.
То, как сменяли одна другую эмоции на лице явно не готовившейся к чему-то подобному женщины, было практически безподобным. Но вот она взяла себя в руки и видимо не найдя лучшего, повторила своё предположение о том, что Гарри вероятно против одобренного министерством метода преподавания.
— Не исцелимо, — побормотал себе под нос понявший, что ни говорить, ни тем более спорить с этой женщиной не имеет какого бы то ни было смысла, Гарри. После чего принялся собирать свои учебные принадлежности.
— Что вы дѣлаете, мистер Поттер, я вас не отпускаю.
— Во-первых не Поттер, а Поттер-Олливандер, а во-вторых я вас не спрашиваю, а также вынужден уведомить о том, что мой опекун и попечительский совет будут оповещены в надлежайший форме и в самое ближайшее врѣмя. Мне в этом году СОВ сдавать, а их содержание отдѣлъ образования при МКМ утверждает, и что-то мне подсказывает, что чихать они хотели на то, что и как вам лично, и нашему министерству думается. СОВ, как и ЖАБА, имеют международный статус. А в младшие дворники или же вечные подмастерья я, простите, не собираюсь. Сегодня же подам прошение о переводе в Шармбатон. Уверен, мадам Максим мне не откажет. Кузены мои, опять же, именно в этом учебном заведении обучаются, — одноврѣменно с этим заканчивая сборы, произнёс направившийся к выходу Гарри. И, не дожидаясь, реакции Амбридж покинул класс.
На то, чтобы всё расписать и колдографию учебника, включая его форзац, сдѣлать, у Гарри ушло не более получаса. С фото помог отловленный в факультетской башне Колин Криви. А с письмом камин в кабинете декана. Зачем гонять бедную крылатую зверушку, если можно с деканом договориться. Содержание письма её никак не интересовало. А потому Гарри попросту бросил в камин немного летучего пороха и как только пламя в нём позеленело, сложил руки рупором и прошептав слово ключ, уже несколько громче произнёс:
— Дядя, дедушка, вам письмо из Хогвартса, это важно, — с чем и забросил запечатанный по всем правилам конверт в моментально взвившееся изумрудно-зелёное пламя. После чего поблагодарил за помощь и доброту своего декана и, попрощавшись, вышел.
Оставшийся в одиночестве Корнелиус Фадж был очень задумчив. С одной стороны ему только что поставили самый банальный ультиматум. А с другой, с другой это всё несколькими минутами ранее прозвучавшее, звучало если обобщить, как: «Исполни свои обязанности Корнелиус, я тебя в этом всецело поддержу.»