Позже Гарри узнал, что Мейсонам Тётя Петуния, спасая ситуацию сказала, что они мол опекают больного, не в полной мере дееспособного племянника, и тем не позволила столь мечтаемой Верноном сдѣлке сорваться. Мистер и миссис Мейсен прониклись и, кажется, даже натянутость и фальшь именно на несчастное дитя родителей алкоголиков списали. «Бедный мальчик, не переживайте Петуния, дорогая», — произнесла тогда миссис Мейсон. — Господь всемилостив, он видит ваш труд и неравнодушие.
Увы, стоило Мейсонам распрощаться, как с трудом сдерживающий до этого гнев Вернон Дурсль буквально влетел на второй этаж. Следствием чего стало то, что Гарри нехило так досталось. От ремня и не только, а на утро его ещё и заперли. Решёток на окна не поставили, спасибо инспекции пожарной, по требованиям которой глухими оные дѣлать было запрещено. Так как-либо дверь запирайте, либо окно, и то только с возможностью открыть. Узнавший об этом явившийся в тот день в управу за затребованным кампанией по установке разрешением Вернон плюнул и развернувшись ушёл. Как итог, в случае чего вылезти из окна было потенциально вполне себе можно, вот только прыгать со второго этажа мальчику было боязно, да и даже в случае удачи идти Гарри было всё равно некуда.
Три раза в день пленнику давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Все остальное врѣмя суток Гарри Поттер был заперт у себя в комнате на ключ. Так прошло три дня. Дурсли и не думали сменить гнев на милость. И лежащий на своей кровати Гарри с грустью думал о том, что толку вызволять себя, используя магию, если ещё перед отъездом декан на вполне себе доступном для всех первачков, да и не только для них языке разъяснила, что именно и как именно за это будет. Без подробностей и тем не менее, колдовать на каникулах не достигшим совершеннолетия студентам категорически запрещалось. О чём недвусмысленно свидетельствовал тот самый подписанный и вдоль и поперёк перечитанный Гарри бланк-уведомление.
Так продолжалось практически недѣлю, на исходе которой даже прыжок со второго этажа без какой бы то ни было магии был уже вовсе даже не таким уж и страшным. Останавливало лишь то, что Хедвиг такого скорее всего не переживёт, она не Ирюша, и вообще в клетке. На висящем на противоположной от кровати стене календаре было уже десятое августа. И уверенности в том, что не явись он в школу, за ним хоть кого бы то ни было пришлют, у мальчика не было. Друзья ему не писали, ну или же письма их к нему не доходили. Особой разницы в этом не было. Именно с этими мыслями перечитавший уже всё что только было в комнате, Гарри перевернулся на бок и постарался уснуть.
Ему снилось, что его подарили зоопарку. Он сидит в клетке, на которой табличка: «Колдун несовершеннолетний». Люди глазеют на него сквозь прутья решётки, а он, ослабевший, с пустым желудком, лежит на соломенной подстилке. В толпе мелькнули уши и глаза Добби, он стал кричать ему, просить о помощи, но Добби только сказал:
— Гарри Поттер здесь в безопасности, сэр.
Потом появились Дурсли, и Дадли, достав из кармана лазерный фонарик, тот самый красненький, принялся свѣтить им Гарри в глаза.
— Перестань, не мешай мне… Я хочу спать… — пробормотал перевернувшийся на другой бок уставший ото всего этого мальчик. Неожиданно подул ветер, а в следующий миг Гарри окончательно проснулся и как раз воврѣмя, так как из окна, заметьте — второго этажа, на него смотрела веснушчатая физиономия его однокурсника Рона Уизли.