— Ох и получит у меня кто-то, — покачав головой, произнесла верно оценившая состояние своего студента профессор трансфигурации. И чуть помолчав, обращаясь в пустоту, произнесла: — Толли, чай с малиной для мистера Поттера и заварите ему ещё и чай из листьев этого же растения. Что же до вас: с кровати не вставать, об уроках ни сегодня, ни, полагаю, что и завтра, не помышлять. Профессоров я предупрежу.
— Благодарю, — прогнусавил краснеющий будто бы рак после варки Гарри.
— Поправляйтесь скорее, и да, ваш дядя меня предупредил. Так что в меню ваше уже внесены все необходимые правки, — уже у самой двери продолжила, после этого покинувшая спальню мальчиков декан Гриффиндора.
Именно так и вышло, что первые четыре учебных дня Гарри вместо того, чтобы на уроки ходить, в кровати провалялся. Вначале температурил и лекарства из собственной аптечки пил. Но не усердствовал. Да и дядя с дедушкой о нём позаботились, много всякого с собой упаковали. В том числе и порошок имбирный с цинком. Который, в отличии от аспирина того же, ему вполне себе можно было. На печень такое лекарство не так чтобы влияло, чего никак нельзя сказать о температуре. В итоге, несколько раз пропотев, уже к обеду следующего дня чувствовал себя Гарри вполне себе сносно. И во вторник, наконец-таки, к занятиям начавшимся для него с любимых им рун, приступил. Но сосредоточиться на занятии всё никак не мог. И всё потому, что Рон ему весь вечер о том как прошёл их первый урок ЗОТИ с новым профессором рассказывал. Но вот прозвонил колокол и тяжко вздохнувший Гарри собрал учебники и поплёлся на назначенные следующими сдвоенные зелья. На которых ни с того ни с сего принялся злобствовать как и прежде дѣлавший вид что и вовсе его не замечает, Снейп. Чего никак нельзя было сказать о принимавшего все его удары за них двоих Невилле. О нём профессор нисколечки не позабыл и даже, как думалось Гарри, за что-то именно на нём и отыгрывался. За что именно, Гарри, признаться, так и не понял. А вот котёл по итогу расплавился, и это при том, что это был уже второй и это всё за одну неполную недѣлю. В общем, досталось Невиллу знатно. И на обед парни топали в полнейшем раздрае. А после него в расписании значилось первое для Гарри и второе для Невилла ЗОТИ. И радости это ни первому, ни второму нисколечки ни добавляло.
И, как вскоре выяснилось, не зря. Едва только за парты расселись, как начавший занятие профессор объявил о том что сегодня их ни много, ни мало, как самому настоящему империусу подвергнут. В учебных целях разумеется.
В общем, лица учеников надо было видеть. Малфой так и вовсе с лица сбледнул.
— Дамблдор хочет, чтобы вы на собственном опыте познали опасность этого заклятия, — непререкаемым тоном произнёс осматривающий класс своим волшебным глазом профессор Грюм, после чего задержал взгляд вначале на Невилле, затем на Гарри, а под конец весьма пристально уставился на пошедшего под его взглядом пятнами Малфоя, продолжил: — Но если кто-то предпочитает путь раба, полностью лишённый собственной воли, я не стану возражать, это будет его вполне осознанный выбор.
После чего по очереди принялся вызывать на середину класса учеников, где и накладывал на них чары. Чего только они не вытворяли, оказавшись в его власти. Дин Томас трижды проскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун вообразила себя белкой. Невилл исполнил гимнастические упражнения, к которым сроду не был способен. Перед заклятием оказались бессильны все, становясь собой только когда лишь оное с них снималось.
— Поттер, — наконец прохрипел Грюм, — твоя очередь.
"Ну вот и узнаю, прав мастер палочек или же всё-таки нет", — подумал не так чтобы очень уверенно вставший перед классом Гарри. Смотреть на то, как на тебя накладывают заклинание, да ещё и непростительное. Просите что проще, собственно именно поэтому Гарри и зажмурился. На что преподаватель лишь неразборчиво фыркнул и наведя на него палочку произнёс:
— Империо!
… и ничего, совсем ничего, хотя на миг, всего лишь на краткий миг, кажется, что что-то но всё-таки мелькнуло, но что именно, Гарри так и не понял, попросту не успел. И несколько мгновений спустя приоткрыл вначале один глаз, а затем и второй. Как раз к тому моменту, когда преподаватель приказал ему на стол запрыгнуть. Звучало всё это до непередаваемости нелепо и ошарашенный собственными ощущениями, а точнее их полным отсутствием, Гарри в некоторой неуверенности обернулся. И посмотрев на стол, задумчиво наклонив голову набок, сам не зная зачем, уточнил: