"Я, Аманда Уиллоуби, настоящим обязуюсь никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывать источника информации, переданной мне сегодня".
Под текстом стояла дата: пятница, двадцать девятого июня, и было оставлено место для подписей Аманды и свидетеля. Ознакомившись с бумагой, Аманда вопросительно взглянула на свою собеседницу.
– Что все это значит? – надменно спросила она. Ей начинало казаться, что ее перехитрили.
– Мера предосторожности, гарантия, если хотите, что мои интересы будут соблюдены. Если вы согласны, я бы хотела, чтобы вы подписали этот документ в присутствии свидетеля. Как только вы это сделаете, я сообщу вам некоторые сведения, которые вы затем сможете продать в газеты.
– Если в вашем распоряжении столь ценная информация, почему же вы сами не хотите продать ее? – тут же спросила Аманда.
– Потому что хочу сохранить анонимность, – прямо ответила Шейла.
– Тогда в чем же ваш интерес? – удивилась Аманда.
– Вы узнаете, как только подпишете это соглашение.
Аманда фыркнула.
– Но то, что вы мне предлагаете подписать, не имеет никакой юридической силы – такой бумагой нельзя заставить кого бы то ни было хранить секреты, это все равно что поверить на слово.
Шейла, как и многие ее предшественники, имевшие дело с Амандой, поняла, что девочка далеко не дура.
– А как насчет денег? – неожиданно спросила она.
– Что вы имеете в виду? – Голос Аманды прозвучал ровно, но в глазах зажегся огонек.
– Что, если я предложу вам деньги в обмен на ваше молчание в течение полугода? Это вас устроит?
– А что может помешать мне заговорить раньше – скажем, через три месяца или даже две недели?
– Вы не получите денег раньше, чем через шесть месяцев. Что скажете?
Подошел официант с подносом, уставленным едой, и Аманда воспользовалась паузой, чтобы повнимательнее рассмотреть свою визави. Перед ней сидела на редкость привлекательная женщина с роскошной темно-каштановой шевелюрой, безупречным цветом лица и янтарными глазами, которые сейчас смотрели строго и серьезно, но в любой момент могли зажечься озорными огоньками. На ней был летний костюм из бледно-розового хлопка – цвет, который, казалось, был совершенно не совместим с оттенком ее волос, но на самом деле сочетание получилось весьма эффектным. Женщина производила впечатление исключительно энергичной особы, и это, как показалось Аманде, было в ней самым привлекательным.
Официант, молодой и неопытный, явно нервничал. Очень долго сервировал столик, но даже когда он наконец удалился, Шейла не сразу возобновила прерванную беседу. Она принялась разливать чай.
– Вам с молоком? – вежливо спросила она.
– Да, пожалуйста, – ответила Аманда. И выждала мгновение, но Шейла так и не заговорила о деле. Тогда Аманда продолжила: – Меня заинтересовало ваше предложение. Расскажите поподробнее.
– Хорошо. Сахар? – Шейла протянула вазочку.
– Спасибо. Два кусочка. Вы сказали, что речь пойдет о моем отце.
– Да. Вы попробуете сандвичи?
– В какой мере ваше дело связано с моим отцом? – заметно нервничая, произнесла Аманда, не обращая внимания на блюдо с сандвичами.
– По-моему, вы излишне нетерпеливы. Сандвичи просто восхитительные, – заметила Шейла, надкусывая один.
– Да, – бросила Аманда. – Я нетерпелива, поскольку у меня не так много времени. – Она ухватила сразу два сандвича и жадно запихнула их в рот.
– Согласна. Итак, я хочу, чтобы вы вместо меня продали мою информацию. Я сообщу вам все подробности, а вы сами преподнесете их газетам. – Шейла улыбнулась. – Знаете, может случиться страшное несварение, если вы будете есть так быстро.
Аманда пропустила мимо ушей это замечание и подцепила еще пару сандвичей.
– И сколько же я получу за такую услугу?
– Это зависит от того, на сколько вы уговорите раскошелиться газеты. Поскольку мы с вами поделимся выручкой, я предлагаю пятьдесят тысяч фунтов.
Аманда, вспомнив свой предыдущий опыт общения с прессой, пренебрежительно заметила:
– В таком случае ваша информация должна быть просто сногсшибательной.
– Да, – сказала Шейла, улыбнувшись про себя. – Вы правы. Думаю, вы именно такой ее и сочтете.
– А что, если я продам ее и не поделюсь с вами выручкой?
– Вы оформите чек на имя третьего лица – агента, скажем так.
– Но, поскольку именно я продавец, я ведь могу договориться, что чек будет выписан только на мое имя, – логично предположила Аманда.
"Вот уж воистину дочь своего отца", – усмехнулась про себя Шейла. Хорошо, что она заранее подготовилась к беседе с ней.
– Вы так не сделаете, – сказала она с милой улыбкой. – Думаю, мне следует посвятить вас в некоторые аспекты моей служебной деятельности.
Аманда прищурилась и выжидала.
– Я работаю в правительственном учреждении, – продолжала Шейла, – и мне удалось немного покопаться в вашем прошлом. Я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете. Даже то, что вас привлекали к суду за хранение наркотинов. – Она вновь улыбнулась Аманде. – Мы-то с вами знаем, что это была не более чем ребяческая выходка, но смею заметить, что иммиграционные службы Соединенных Штатов весьма неодобрительно относятся к такого рода шалостям. У меня есть друзья в министерстве внутренних дел. Достаточно одного намека – и они тут же информируют американское посольство о вашем криминальном прошлом. Ваша виза будет немедленно аннулирована, и вас выдворят из страны как преступный элемент. – "Доверяй, но проверяй", – подумала про себя Шейла.
– О'кей, я согласна, – капитулировала Аманда. – Итак, вы хотите, чтобы я продала вашу информацию сейчас, но деньги я получу только через полгода. Хорошо, тогда давайте, выкладывайте поскорее, что уж у вас есть такого ценного.
– Я – любовница Симона Брентфорда, – просто сказала Шейла.
Аманда опешила.
– Вот как! Что ж, должна признать, что у него хороший вкус.
– Спасибо. Я бы хотела, чтобы вы рассказали прессе все, что обо мне знаете.
– Но это будет явно не на пользу его имиджу. Я имею в виду, что такое сообщение здорово навредит ему, если не сказать больше.
– Да, вы правы.
У Аманды заблестели глаза.
– Вы хотите погубить его, не так ли? Но почему?
– Реванш, – коротко сказала Шейла. На какое-то мгновение слово зависло в воздухе. Наконец-то обе женщины говорили на одном языке. – Он загубил мою жизнь, – продолжала Шейла. – Он бросил меня. Я не могу оставаться на службе, поскольку работаю в его министерстве, но даже если перейду на другую должность, все равно буду видеть его, а это невыносимо. Живу я тоже неподалеку от его дома. Сейчас я хочу продать свой коттедж и переехать. У меня появилась возможность начать совместный бизнес со своей подругой, но мне нужен первоначальный капитал – двадцать пять тысяч фунтов.
– Понимаю. – Аманде были близки переживания этой женщины. Ведь они во многом походили на ее собственные.
– И, кроме того, – тихо произнесла Шейла, взглянув на нее в упор, – кроме того, я беременна.
– Черт бы тебя побрал, парень, ты уже создал нам кучу проблем на этих съемках, – кипятился Джуд. Сейчас он уже вовсе не походил на того очаровательного мальчишку, каким его привыкли видеть, да и не пытался обуздать свой гнев. Шел в высшей степени неприятный разговор, и оба американца пилили Роба за его похождения, связанные с Амандой Уиллоуби.
– Послушай, – слегка обиженно произнес Роб, – я признаю, что немного переиграл…
– Ты определенно заигрался, – резко перебил его Джуд.
– Постой, – сказал Роб. Он почувствовал себя уязвленным. – Что ты хочешь этим сказать?
– Ты имеешь хотя бы малейшее представление о том ущербе, который ты нанес – и не только своей собственной карьере, но и репутации нашей компании? – спросил Джуд.
– Я всегда считал, что любая реклама хороша, – заметил Роб.
– Молодой человек, – вмешался Марвин. – Сейчас речь идет о том, что мы оказались в крайне сложной ситуации. И это нам вовсе не по душе. Именно из-за вас пришлось нести дополнительные расходы, поскольку картина вышла за рамки первоначально установленного бюджета. Мы были готовы…