– Как он, мистер Найлз?
– Спит. Он будет готов.
– Секретный проект? – поинтересовался Альвардо.
– Как сказать, – ответил Крипсин. На его столе лежала стопка газет, тщательно обрызганных антисептиком, содержащих статьи об исчезнувшем чикагском «Таинственным медиуме», фотографии кадров из фильма, снятого в сгоревшем отеле для эмигрантов. Неожиданное исчезновение юноши из госпиталя вызвало споры по поводу достоверности видеозаписи, и страсти по этому поводу накалились. Крипсин был заинтригован и хотел побольше узнать о Билли Крикморе. Крипсин объяснил Альвардо, как депозиты «Крестового похода Фальконера» были переведены в мексиканские банки, и что Уэйн полностью захвачен этой идеей.
– А что насчет его людей? От них можно ждать неприятностей? – Не в их интересах нагружать лодку камнями, и это в данный момент объясняет им мистер Руссо. Они будут управлять частью шоу и получат дивиденды. Каждый пенни, заработанный Походом, сначала пойдет в Алабаму. Через какое-то временя мы построим телевизионный центр в Пальм-Спрингс, так что Уэйн сможет продолжить свои телевизионные проповеди.
Альвардо лукаво улыбнулся.
– Для вас немного поздно становиться божьим человеком, сеньор Крипсин, не так ли?
– Я всегда был им, – ответил Крипсин, жуя очередное печенье. – А теперь перейдем к следующему вопросу.
60
Когда янтарный овал луны поднялся над окоченевшими горными вершинами, а Уэйн Фальконер заснул у себя в комнате, Найлз и Дорн отправились за Билли.
Плавая во мраке, не осознавая, где он находится и как сюда попал, Билли услышал щелканье замка и решил, что это снова пришла женщина. Он испугался, когда в глаза ему ударил яркий свет. Рядом с ним стояли двое мужчин в костюмах. В его живот врезался ремень, и он сделал слабую попытку поднять голову. Он вспомнил поднос с едой и то, как он швырнул его в стену. Женщина со шприцем сказала ему несколько гадких вещей.
– Мистер Крипсин хочет, чтобы его отмыли, – сказал один из мужчин.
Женщина подошла к Билли с мылом и грубой мочалкой и начала тереть его так, что почти содрала с него кожу. Женщина стала немного нравиться Билли. Она подставляла ему судно, когда он хотел в туалет, и кормила его, когда он был голоден.
Ремень ослаб.
Мужчина, который говорил, приложил палец к горлу Билли и проверил его пульс.
– Бонни здесь? – спросил Билли. – Где доктор Хиллберн?
Мужчина проигнорировал его вопросы.
– Мы хотим, чтобы ты встал. Мы принесли тебе одежду.
Он кивнул в сторону стоявшего в комнате стула, и Билли увидел на нем желтые брюки и бледно-голубую рубашку с короткими рукавами. Что-то в желтых брюках раздражало его: цвет был ужасно знакомым. Откуда? – удивился он.
– А теперь, поднимайся.
Билли встал, и его ноги подкосились. Двое мужчин подождали, пока он не поднялся сам.
– Мне нужно позвонить маме, – сказал Билли.
– Правильно. Давай, одевайся. Мистер Крипсин ждет.
Ослабевший и плохо соображающий, Билли начал одеваться. Он не понимал, почему ему не принесли никакой обуви. Он чуть не заплакал из-за ее отсутствия, а брюки были такие широкие, что висели на бедрах. На рубашке была монограмма: витая буква «У».
– Это не моя одежда, – заявил он. Двое мужчин расплывались в его глазах. – Я всего лишь вышел поиграть на пианино.
– Пошли.
Ночь была холодной. На протяжении всей поездки в маленьком автомобиле в лицо Билли бил ледяной ветер, который немного привел его в чувство. Он разглядел огни на высоких вышках.
– Где находится это место? – спросил он, но ни один из мужчин не ответил.
Они подъехали к чему-то, что показалось Билли громадным бетонным кубом. Идя по тропинке из плит, он два раза чуть не упал, и мужчина в сером костюме помог ему. Билли почувствовал, как от мужчины исходит холод, словно тот был заморожен.
И тут он вспомнил слова Меняющего Облик о том, что его мать мертва.
Воспоминания хлынули на него лавиной; госпиталь, часовня, мужчина за его спиной, прижимающий к его лицу сильно пахнувшую тряпку. Смутное воспоминание работающих двигателей. Солнце, палящее над шоссе, и белая пустыня до самого горизонта. Он пытался вырваться из объятий мужчины, но тот держал его руку словно тиски. Внутри бетонного строения Билли дали одеть пару матерчатых тапочек. В воздухе был запах словно в больничной палате. Двое мужчин подвели его по коридору к запертой двери, и один из них постучался.