«Судите их». Стоит мне сказать завтра полковнику эти два слова, и будет суд. Ребят отправят в колонию, а лейтенант милиции Орлова будет другим мальчишкам говорить о том, как надо себя вести. Бесполезные слова. Или нет? Или не такие уж бесполезные? Кто скажет, топталась я на месте или шла вперед? Может быть, пройдена большая часть пути, и осталось совсем немного. Один шаг, два, три — и Коля станет честным человеком. Борис возненавидит Петьку Зубарева. И Эдик скажет: «Спасибо вам, Вера Андреевна…»
Нет, мне не решить одной. «Иди к людям». Это вы говорили мне, товарищ полковник: иди к людям. Я пойду к Марии Михайловне. Поговорю с Володей. Снова встречусь с родителями мальчишек. Потому что ведь мне ничего не добиться одной. Это наше общее поражение. И победа, если она придет, будет общей.
Я пойду к ним. И после этого скажу полковнику да или нет.
20
Она вошла в мой кабинет совсем не так, как в первый раз, когда требовала отправить сына в колонию. Робко шагнула в дверь и остановилась, словно была в чем-то виновата. И в лице ее заметно было это ощущение виновности, но только чуть-чуть, а преобладающим на этом худощавом, преждевременно постаревшем лице было выражение умиления и тихого счастья.
— Проходите, Анна Васильевна, садитесь, — пригласила я.
Она прошла, опустилась на диван, негромко сказала:
— Денег попросил на учебники. Колька-то.
— Неужели?
Николай пойдет в школу. Сам решил. Я как-то говорила с ним об учебе, но он только усмехнулся. «В пятнадцать лет? В пятый класс?» А теперь собирается в школу. Значит, не ошиблись мы с полковником, решив не передавать дела в суд. Родители мальчишек вернули женщинам отнятые у них деньги, а ребята остались на свободе. Они заметно присмирели, часто заходят в детскую комнату даже без вызова. И вот Коля собирается учиться.
— Что же, Анна Васильевна, на учебники надо дать.
— Господи, да разве ж я об этом. Да как же не дать! Вера Андреевна, дорогая ты моя, неужто мой Колька будет, как все?
— Будет, Анна Васильевна. И лучше иных будет. Он неглупый парень.
— Мало сама себя сына не лишила. Ты мне его спасла, как тебя и благодарить, не знаю.
— Нам с вами, Анна Васильевна, еще придется с ним повозиться.
Нет, она меня не слушала. Она была слишком взволнована, ей нужно было выговориться. Я поняла это и стала молча слушать.
— Денег попросил на учебники, — снова повторила Анна Васильевна. — Мама, говорит, решил учиться. Мамой назвал. Я уж и забывать стала, когда он меня мамой-то называл. «Эй, ты! Эй, мать!» — вот тебе и вся ласка. А тут — мамой. Не думала я, рукой на него махнула, жизнь свою прокляла из-за него…
— А пожалели все-таки, когда суд грозил.
— Сын ведь, — просто ответила Рагозина.
— Анна Васильевна, Коля, конечно, изменился, но успокаиваться нам рано, за ним еще глаз да глаз нужен. Заметите что неладное — сгрубит, украдет, без спросу уйдет из дому, поздно вернется — обо всем говорите мне. И будьте с ним поласковее. А то вы ему грубость — и он тем же отвечает.
— Слова худого от меня не услышит.
— Наставить на хорошее можно ведь и без ругани, правда?
— Да как же не правда!
Радостно потрясенная переменой в сыне, она соглашалась со всем, что бы я ни сказала.
— Наведите в квартире порядок. Тогда и ему приятно будет бывать дома. И за собой следите, чтобы ему пример был.
— И то уж стараюсь. Мария Михайловна часто заходит, это же самое говорит мне. Да раньше-то я разве такая была? В войну как трудно было, а порядок соблюдала. А тут, как связался он с хулиганами, у меня и руки опустились, и живу, не знаю зачем, и делать ничего неохота. Но теперь по-другому у нас жизнь пойдет, обещаю тебе, Вера Андреевна, слово даю нерушимое.
21
Я не меньше Анны Васильевны радовалась решению Николая, но яснее ее предвидела трудности, с которыми он столкнется. Поэтому моя радость была отравлена сомнениями.
Однако прошел сентябрь, половина октября — Коля учился… Нельзя сказать, чтобы учился он хорошо, но после почти двухлетнего перерыва на это нечего было и рассчитывать. Главное, что он захотел учиться. Будет стараться — догонит своих одноклассников. Мария Михайловна взялась помогать ему по математике, и я совсем успокоилась. Другие ребята требовали внимания, и я почти перестала встречаться с Колей.