Но на дворе у нас «ще нэ вечер», как гласит украинская пословица. Политика в России не закончилась 12 декабря 1993 года. Предав (или сдав) друзей, вы, господа, не только взяли грех предательства на душу, не только избавились от талантливых конкурентов, но и сняли с себя маски. И без маски видно: аппаратчик Зюганов не выклюет глаз аппаратчику Ельцину или новому аппаратчику деляге Жириновскому, и, даже не выклевывая глаза, сидит Зюганов и мирно беседует в Думе с Гайдаром.
Неумные, но быстрые, неталантливые, вечно ошибающиеся, но коварные, вы нам доказали свою посредственность и полное равнодушие к судьбе России.
Чума на оба ваши дома. Мы, радикалы, пойдем другим путем.
Короче, хватит, отныне я не работаю через посредников. Отныне я работаю на Россию сам.
Еще «лимонка» в Зюганова
Жирный, туго откормленный, вот-вот лопнет, как круто варенная сарделька, явился начальник Зюганов, не званый 1 мая на митинг «Трудовой России» на Октябрьской площади. В сопровождении бульдогов-телохранителей милицейские чины почтительно поддерживали его под локотки, дабы не упал, споткнувшись о цоколь памятника Ленину. Опять после перерыва в два года попал Зюганов в начальники. Гордо несет он все свои не меньше ста килограммов круто варенной плоти.
Казалось, зачем тебе, такому Зюганову, Анпилов?
Но впереди ведь выборы, и не одни, и очень нужны Зюганову голоса ярко-красных коммунистов, так как голосов слабо-розовых коммунистов недостаточно ему, чтобы выбрали его опять во власть. Вот и приехал на персональном автомобиле. Не дал ему слова Анпилов на Октябрьской площади. Это его не смутило. В половине четвертого приехал опять господин тугая сарделина на митинг Анпилова на смотровой площадке у университета, и уставший и подобревший Анпилов дал ему слово «во имя единства коммунистического движения».
Я стоял рядом с Анпиловым на грузовике. Я сказал: «Зачем вы дали ему слово, Виктор? Если бы я был устроителем митинга, я бы не подпустил его и близко. Он приехал воровать избирателей». В пылу митинга не разговоришься. Я не успел напомнить Анпилову, как находящаяся под Зюгановым «Советская Россия» неблагородно публиковала материалы против Анпилова, в то время как он сидел в Лефортово! (Неудивительно: и главред Чикин, и полредакции «Сов. России» сидят в Думе от списка КПРФ.)
Собрав пожитки, уйдя со Старой площади в сентябре 91-го года, Зюганов не ушел с квартиры в том же доме и в том же подъезде, где живет Ельцин, не ушел он и с дачи на Николиной Горе. Его собрат по ЦК — Ельцин — не выклевал глаз соплеменнику-ворону. Но Зюганова ушли из власти, и пришлось ему смиренным оппозиционером присоединиться, похудев и побледнев, к корявым народным массам. С нами, с массами, он опростился, ходил без телохранителей, ездил и в метро и, бывало, жевал, как все, сухой бутерброд на обочине митинга. Мы стали думать, что он наш. Мы стали помогать ему. Анпилов давал ему трибуну, я служил в «Советской России» своим пером, массы рычали для него на демонстрациях.
Хорошо притворившийся Геннадий Зюганов умилил, разжалобил, убедил людей. За список КПРФ, весь состоящий из бывших начальников КПСС (Лукьянов, бывший редактор «Правды» Селезнев на первых местах), поверив бледному на время Зюганову, временно исполняющему обязанности защитника народных интересов, проголосовали массы. Правда, в большинстве своем те, кто при иных обстоятельствах голосовали бы за Анпилова или Баркашова, сидевших в тюрьме и запрещенных к выборам.
Вливание власти в вены изменило облик «оппозиционера» Зюганова. Восстал тугой и стокилограммовый из бледного «и. о. защитника народа». Не спеша, самодовольно расхаживает, переваливаясь, по Думе, сидит голова к голове с Гайдаром, дружелюбно беседует. Вскочил, послушный, торопясь, при появлении Ельцина в Георгиевском зале на церемонии 28 апреля.
Подписал бы и соглашение о гражданской трусости, но партия собственная возроптала. Даже для розовых коммунистов такое перерождение показалось слишком непереваримым. Оглянемся в недавнее прошлое.
На первом конгрессе Фронта национального спасения 24 октября 92-го года Зюганов выступил (в одном из блокнотов у меня есть подробная запись) с детальной программой борьбы против «оккупационного режима». Им были названы даже точные даты: дата образования правительства Национального спасения, дата суда над Горбачевым и Ельциным. Что сталось с той вашей программой, Геннадий Андреевич? Подарили соседу Ельцину и вместе погоготали над одураченным народом, над делегатами ФНС, верившими, что ворон ворону глаз выклюет?
«Начальник вернулся во власть» — так назвал бы я документальный фильм о сегодняшнем тугом Зюганове.