— Я запрещаю тебе так говорить!
И поправился:
— Зевс запрещает!
Прометей посмотрел на него насмешливо.
— Я удивляюсь,— сказал он,— как это Зевс еще не запретил солнцу светить людям. Ведь оно тоже огонь.
Гермес задохся от негодования.
— Впрочем,— продолжал Прометей,— если ты пришел ко мне, чтобы издавать бессмысленные крики, то мог не трудиться.
Гермес понял, что угрозами Прометея не проймешь.
— А ведь ты мог бы,— сказал он мягко,— изменить свое положение.
— Покаяться? Так вот передай Зевсу, что я не променяю своих мук на рабское служение властелину. Уж лучше пусть я останусь прикованным к скале, чем пресмыкаться перед ним.
— И все из-за этой кражи огня? Да в конце концов, между нами говоря, разве так воруют? — сказал министр торговли, с сожалением глядя на титана.
— Тебя не попросил,— сказал Прометей едко.
Гермес нисколько не обиделся. Казалось, он принял это за комплимент.
— Уж будь покоен,— сказал он самодовольно,— уж я бы это дельце обтяпал почище.
— Говорят, ты у Зевса из-под самого носа упер скипетр.
— А как же! Мало того: у Посейдона я стянул трезубец, у Аполлона — его знаменитый лук и золотые стрелы. А у самого бога войны Ареса, или, как его называют римляне, Марса, я просто на пари утащил его меч. А ты, Прометей, такой мелочишки, как уголек, не мог стащить втихую. Расшумелся на весь мир. Извини меня, но ты просто дурак.
— Да, по-видимому, я дурак,— согласился Прометей,— если продолжаю с тобой разговаривать.
Гермес решил отбросить хитрости — ему ли состязаться с Прометеем в изворотливости ума! Он решил действовать открыто.
— Слушай, Прометей,— сказал он деловым тоном.— Поговорим, как мужчина с мужчиной. Тебе предлагается сделка: ты раскрываешь тайну, ведомую тебе от Трех Сестер Мойр. За это ты получаешь свободу.
— Согласен.
Гермес подался вперед:
— Слушаю!
— Согласен, но только в обратном порядке: сна-
чала я получаю свободу, а потом раскрываю известную мне тайну.
— Это шантаж!—вскричал Гермес.
— Называй как хочешь,— хладнокровно ответил Прометей.— Против Всемудрого Благодетеля все средства хороши.
— Значит, ты выбираешь...
— Да, я выбираю страдания...
— Он выбирает страдания...— повторилось в голове Виссариона.— Муки ради любви к людям... Страдания ради их спасения... Кто же он — Прометей или Христос?.. Говорил же Тертулиан, указывая на распятие Христа: «Вот доподлинный Прометей — всемогущий бог, пронзенный богохульством...»
(Конечно, Виссарион понимал миф не религиозно.
А — революционно. Писал же он о гетевском «Прометее»:
«Пробуждено сознание в людях — и падение Зевса уже неизбежно. Глубоко знаменательный миф, необъятный, как вселенная, и вечный, как разум».)
Узнав от Гермеса об ответе Прометея, Великий Промыслитель в гневе хватил кулаком по подвернувшемуся облаку. На землю посыпался град, уничтожил оливковые рощи и побил множество скота.
После этого он призвал к себе Орла и сказал ему:
— Немедленно полетишь к Прометею и выклюешь ему глаз. Если он и после этого не выдаст тайны, выклюешь ему другой глаз.
Орел содрогнулся. Решение его тут же созрело.
План его был таков: железным клювом своим разбить цепи Прометея, посадить его к себе на спину и улететь... Куда? — Орел и сам еще не знал, куда им укрыться от Всевидящего Ока. Он надеялся на изобретательный ум Прометея.
С этим он полетел на Кавказ. Когда он рассказал Прометею о своем намерении, титан возликовал душой. И не столько оттого, что Орел освободит его (Прометей не был уверен, что это ему под силу), сколько оттого, что пробудил в этом Зевсовом палаче милосердие, возжег в нем любовь к справедливости и заставил его отвернуться от Жестокосердного Хозяина.
Присев на плечо титана, Орел принялся долбить охватывавшие его оковы железным своим клювом.
В тот день неподалеку от этих мест блуждал знаменитый герой, никем не превзойденный в силе и отваге,— Геркулес. Он уже совершил одиннадцать из предсказанных ему великих подвигов: убил Немейского льва и девятиголовую Лернейскую гидру, перебил медноклювых Стимфалийских птиц. Пленил златорогую Керинейскую лань и Эриманфского чудовищного кабана. Это сколько же, значит, выходит невероятных подвигов? Пять? До дюжины еще далековато. Засим очистил от навоза скотный двор Авгия,— а уж добра этого там навалено! Это, стало быть, шестой подвиг, ассенизационный. Седьмой — укротил бешенного Критского быка. Поймал диких коней Диомида, питавшихся человеческим мясом. Овладел поясом Ипполиты, дававшим власть над амазонками. Из-за самого края земли, из-за Гибралтарского пролива пригнал в Микены коров Гериона. Проник туда, куда никто не ходил по доброй воле — в преисподнюю, б подземные комнаты Аида и победил ужасного стража адских кутузок — трехголового пса Цербера, чей хвост оканчивается головой дракона, а шея состоит из извивающихся змей. Ну-ка прикинем на счетах. Так и есть: одиннадцать.