Робин начинала чувствовать, что все это было ужасной ошибкой. Ей и в голову не приходило, что Уилл начнет проповедовать Флоре церковную доктрину, и она повернулась, чтобы посмотреть на Пруденс, надеясь, что та прекратит этот разговор, но Пруденс просто слушала с нейтральным выражением лица.
— Потому что она перестала появляться после того, как я прошла курс лечения, но прошла целая вечность, прежде чем я обратилась к врачу, потому что мой папа и мачеха продолжали говорить, что я должна либо повторно поступить в университет, либо устроиться на работу, так что я должна была заполнять анкеты и все такое, но я не могла сосредоточиться... и были вещи, о которых я не могла им рассказать… У меня там родилась дочь, она умерла. Родилась мертвой. Пуповина была обмотана вокруг шеи.
— О боже, — сказала Робин, не в силах сдержаться. Она мысленно вернулась в женское общежитие, где помогала принимать роды у Ван и кровь была повсюду.
— Они наказали меня за это, — Флора слегка всхлипнула. — Они сказали, что это была моя вина. Они сказали, что я убила ребенка, потому что была плохой. Я не могла рассказать папе и мачехе о таких вещах. Я вообще никому не рассказывала о ребенке, пока не начала посещать сеансы у Пруденс. Долгое время я не знала, действительно ли у меня был ребенок или нет... но позже... намного позже… Я пошла к врачу на обследование. И я спросила ее: «Я когда-нибудь рожала?» И она, очевидно, подумала, что это очень странный вопрос, но сказала «да». Она могла понять, по результатам осмотра.
Флора сглотнула, затем продолжила:
— После того, как я ушла, я поговорила с журналистом, но и ему я не рассказала о ребенке. Я знала, что Утонувший пророк может убить меня, если я заговорю с ним, но я была в отчаянии и хотела, чтобы люди знали, насколько плоха церковь. Я подумала, может быть, если папа и моя мачеха прочтут мое интервью в газетах, они лучше поймут, через что мне пришлось пройти, и простят меня. Итак, я встретилась с журналистом и рассказала ему кое-что, и в ту ночь пришла Утонувший пророк, она парила за моим окном и велела мне покончить с собой, потому что я предала всех в церкви. Поэтому я позвонила журналисту и сказала ему, что она пришла за мной, и что пусть он напишет статью, а потом перерезала себе вены в ванной.
— Мне так жаль, — отозвалась Робин, но Флора не подала виду, что услышала ее.
— Потом мой отец выломал дверь в ванную, и меня отвезли в больницу, где диагностировали психоз, и поместили в психиатрическое отделение. Я пробыла там целую вечность, они давали мне тонны лекарств, и мне приходилось посещать психиатра примерно пять раз в неделю, но в конце концов Утонувший пророк перестала приходить ко мне.
— После того как я выписалась из больницы, я поехала в Новую Зеландию. Мои тетя и дядя занимаются бизнесом в Веллингтоне. Они вроде как нашли для меня работу...
Голос Флоры затих.
— И ты больше никогда не видела Пророка? — спросил Уилл.
Разозлившись на него за то, что он сохранил свой инквизиторский тон после всего, что только что рассказала им Флора, Робин пробормотала «Уилл!», но Флора ответила:
— Нет, видела. Я имею в виду, на самом деле это была не она — это была моя вина. Я курила много травки в Новой Зеландии, и все началось сначала. В итоге я на несколько месяцев попала в другую психиатрическую больницу, а после этого мои тетя и дядя посадили меня обратно на самолет до Лондона. Я им надоела. Они не хотели брать на себя ответственность.
— Но я никогда больше не видела ее после Новой Зеландии, — сказала Флора. — За исключением того, что, как я уже сказала, иногда, если я выпью, мне кажется, что я снова слышу ее... но я знаю, что она ненастоящая.
— Если бы ты действительно думала, что она не настоящая, ты бы обратилась в полицию.
— Уилл... — начала Робин, но была проигнорирована.
— Я знаю, что она настоящая, и она придет за мной, — продолжал Уилл с какой-то отчаянной бравадой, — но я все равно собираюсь сдаться полиции. Так что либо ты действительно веришь в нее, и тебе страшно, либо ты не хочешь, чтобы церковь была разоблачена.
— Я действительно хочу, чтобы правда всплыла наружу, — горячо возразила Флора. — Вот почему я поговорила с журналистом и почему сказала, что встречусь с вами. Ты не понимаешь, — она начинала всхлипывать. — Я все время чувствую себя виноватой. Я знаю, что я трусиха, но я боюсь…
— Утонувшего пророка, — торжествующе произнес Уилл. — Вот. Ты знаешь, что она настоящая.
— Есть вещи, которых стоит бояться больше, чем Утонувшего пророка! — пронзительно воскликнула Флора.
— Что-то вроде тюрьмы? — пренебрежительно спросил Уилл. — Я знаю, что попаду в тюрьму, если сперва Пророк не убьет меня. Мне все равно, это правильный поступок.