— Иди к ней, — буркнула я, не оборачиваясь. — Еще один крик, и я тебя зарежу. Честное персидское слово.
Он ушел, не придержав дверь, и та громко хлопнула. Я рухнула на стул и схватила из вазочки апельсин. Ну да… а ты, Янусь, съешь апельсин…
Не жалея ногтей, я принялась драть с него шкурку, не испытывая никакого желания его есть. Почистила, разделила на дольки, положила на блюдце и отнесла в большую комнату.
— Мы еще не закончили, — прорычал Березов при моем появлении.
Я шарахнула блюдцем по столу. Молча. И не ответила на молящий взгляд Лены. Я спасать тебя не буду. Это он тебя спас, не я.
— Ян, ты просто устала, — тронул меня Березов за плечо, когда я легла спать. Поздно. В надежде, что он уже заснул.
— Тогда дай мне спать и не гунди.
Он убрал руку. Резко. Как ошпаренный. И ничего не сказал. Молча отвернулся.
В квартире тишина. Никто не скребется под дверью. Я теперь даже не хозяйка для Стеллы. Мамой мне тоже не стать. Не получается. Как таких родителей называют — смотритель в зоопарке: дитё накормлено, выгуляно, получает хорошие оценки — в будущем. Можно гордиться общественными достижениями. Только гордости нет. Одна апатия. Я ничего больше не хочу. Город украшают к праздникам, а у меня в голове если и загорается, то только тревожная лампочка: что-то не так, что-то совсем не так…
— Яна, не хотите устроить в студии что-нибудь детское? — спросила Анюта. — Раз у вас теперь есть дочь.
Хочу? Детское? Нет, не хочу. Лена не ребенок. А я не мама.
И все же она настаивала:
— Хотя бы на школьные каникулы? Это классно.
— Мы уезжаем.
— Тогда перед праздниками в выходные будем делать елочные игрушки.
У Анюты тоже паршивое настроение. Не помирилась она с бывшим. Свалил в туман. Вдруг. К другой. Разве может быть кто-то лучше Анюты?
И я согласилась на ее предложение. Но при условии, что кто-то будет вести этот мастер-класс вместе с Леной.
— Это эксплуатация детского труда, — заявил Березов.
— Дурак ты, — огрызнулась я. — Это социализация твоего ребенка.
Твоего… Я аж выплюнула притяжательное местоимение! Твоего…
— Я же ничего не умею, — испугалась Лена, когда я рассказала о проекте.
— Научишься. А потом остальных научишь. Это работа, а не игрушки.
Мы поставили минимальную цену на мастер-классы выходного дня. Мне нужны были новые нормальные клиентки с детьми. Обычными детьми. Чтобы с началом третьей и первой питерской четверти у нас с Леной не возникло еще больше проблем.
— Все твои проблемы в голове, — заявил Березов. — У нас все хорошо.
Да, внешне просто отлично: театры, прогулки, магазины… и все втроем. Как и хотелось. Березов начал брать Лену в бассейн, и я в это время снова занялась йогой, но моя мантра никак не желала превращаться в «я прекрасна», она оставалась «я дура». Полная… Как и сказала мне Катерина Львовна. Что я делаю не так? Почему мне так плохо?
Мастер-классы удались. Хотя бы в том плане, что Лена стала звать меня Яной. Без отчества. Я объяснила свою просьбу тем, что иначе чувствую себя старой. Признаться, я действительно постарела. Может, не внешне, но в душе точно. Лет на десять. И боялась даже оглядываться назад. В сторону лета. Двух месяцев еще не прошло втроем. Даже двух месяцев!
Я купила всем подарки. И заказала сервис Деда Мороза, чтобы доставить праздничные коробочки родителям. Дома под искусственную елку я тоже положила немного раздражителей любопытства, а три основные коробочки спрятала в большую сумку, чтобы взять с собой в Финку. Третью коробочку я заполнила для себя сама. Березов, кажется, на подарках для меня остановился. Фантазия закончилась. Ничего, семнадцатого января у него будет брейнсторминг в квадрате!
— Яна, а что это?
Я обернулась к Лене. Она нашла брошенную мною шапку с дредами, которая познакомила меня с Паясо. Я хотела ее выкинуть, но не донесла до помойного ведра. Что-то отвлекло.
— Неудавшийся проект, — буркнула я.
— Это же шапка. Можно я возьму ее себе, если она вам не нужна?
Мне хотелось схватить ее и выкинуть, но я не могла вырывать ее из рук ребенка.
— Конечно, бери, если хочется.
А мне хотелось добавить — только при мне не носи. Но я промолчала. Лена и так, кажется, ходячее напоминание моей измены мужу. Что в шапке, что без нее.
— Яна, ее в школе засмеют, — прорычал Березов, вернувшись с прогулки с собакой, на которую Лена отправилась в обновке.
— Ее и так засмеют. И без шапки.
Я снова не спала полночи, а утром, закрыв за мужем дверь, обернулась к… дочери.
— Лена, я хочу с тобой серьезно поговорить.