— Что ты делаешь? — спросила одна из подруг девушки.
Поскольку хозяйка тела была в полном сознании и могла владеть ртом, она сама ответила за Элли.
— Я… не понимаю. Большой палец к носу прирос!
— Боже, Сюзи, — взмолилась подруга. — Тревис может тебя увидеть, и тогда мы никогда не попадем за сцену!
Элли тихонько усмехнулась и заставила пальцы двигаться.
— Сюзи!
— Да поняла я! Пытаюсь прекратить!
Бедняга Сюзи определенно понятия не имела, что или кто вселился в нее и заставляет делать такие странные вещи. Да ей, наверное, и в голову не пришло, что кто-то мог в нее вселиться.
На сцене продолжал заливаться Тревис Дикс. Когда песня уже подходила к концу, в проходе появился мясистый мужчина в форме охранника и направил на Сюзи луч карманного фонарика.
Отлично, подумала Элли, теперь у девочки будут проблемы из-за меня.
Но охранник только улыбнулся.
— Поймал, — громко крикнул он, стараясь заглушить музыку. — Теперь моя очередь!
Это был Дмитрий.
Элли выбралась из тела Сюзи, та встряхнула головой, удивленно посмотрела на руки, но, решив, видимо, забыть о странном инциденте, через несколько секунд снова пустилась в пляс.
Дмитрий исчез — отправился прятаться. Сосчитав до десяти, Элли отправилась его искать.
Оказалось, одного серфинга для этой игры мало. Элли пришлось перепрыгивать из одного человека в другого с увеличенным интервалом, чтобы как следует оглядеть ту часть зала, где она в тот момент находилась. Она старалась смотреть на толпу глазами человека, в теле которого оказывалась, так как в те моменты, когда она была в Стране, лица сливались в одно подвижное пятно.
Элли начала поиски с балкона, затем спустилась в бельэтаж, потом в партер. Дмитрия нигде не было видно, и Элли начала подозревать, что он жульничает.
Тревис Дикс допел песню; разгоряченная публика взревела.
— Привет, Нашвилл! — воскликнул Тревис, и, дождавшись момента, когда восторженная толпа затихла, продолжил: — Эта песня посвящается одной замечательной девушке.
Тревис выдержал театральную паузу.
— Эта песня звучит для… Элли Отверженной.
Элли выпучила глаза и посмотрела на сцену в полнейшем изумлении. А Тревис Дикс поднял руку, приставил к носу большой палец и задвигал остальными. К пущему удивлению Элли, публика восприняла неприличный жест и единодушно ответила Тревису тем же!
Элли засмеялась. Это был не просто смех — скорее гомерический хохот, идущий из самого живота, потому что в тот момент девушка находилась в теле здорового, крепкого мужчины, обладавшего к тому же глубоким низким голосом. Насмеявшись, она выскочила из здоровяка и помчалась на сцену.
Когда Элли поднялась по боковой лестнице, Дмитрий как раз вылезал из тела Тревиса. Певец с некоторым ужасом посмотрел на публику, не понимая, почему все до единого показывают ему носы! Тревис оглянулся на музыкантов, пожал плечами и запел следующую песню.
Элли опять разобрал хохот.
— Ты выиграл! — сказала она Дмитрию. — Здорово было! Мне еще никто песен не посвящал!
— Теперь давай послушаем концерт, — предложил Дмитрий. — По крайней мере, у нас есть возможность посидеть в первом ряду.
Элли не согласилась. Ей казалось, что усыплять тех, кто пришел на концерт любимого исполнителя, неправильно, а оставлять их сознание бодрствующим — слишком сложно. Элли заметила, что сбоку, за кулисами, стоят рабочие сцены, которым, видимо, в тот момент делать было нечего.
— Эти техники, наверное, ездят вместе с группой, — сказал Элли. — Они не слишком расстроятся, если мы их усыпим. Они, наверное, эту программу уже не раз видели.
— Прекрасно, но не забывай, иногда нужно меняться телами. Оставаться слишком долго внутри одного и того же человека — не очень здорово, — сказал Дмитрий.
Так они и сделали — вселились в рабочих сцены и прослушали концерт до конца, стоя за кулисами. Когда отзвучал последний аккорд, Элли и Дмитрий переселились в парочку поклонников Тревиса Дикса, чтобы выйти из зала вместе с толпой, смешаться с довольной публикой и почувствовать, хотя бы на несколько минут, лихорадочное возбуждение, царившее вокруг.