Элли старалась сдерживаться, но невесту все же захлестнули ее грустные мысли, и девушка расплакалась. Гости зааплодировали, думая, что новобрачная плачет от счастья.
В книге «Советы мертвым» Мэри разъясняет призракам, как, с ее точки зрения, следует преодолевать тоску и грусть: «Конечно, грусть овладевает любым призраком, недавно осознавшим, что его земное существование окончено, он мертв и должен отныне жить в Стране затерянных душ. Новорожденные дети тоже плачут — это естественно. Однако здоровый в душевном плане человек, вернее, призрак, найдет способ смириться с создавшимся положением и отбросит уныние, которое в противном случае приведет к тому, что душа переполнится гневом или горечью. Мне доводилось видеть, что могут творить люди под воздействием этих чувств. Уверяю вас, зрелище не из приятных. Здесь, в Стране, ответственность за личное счастье лежит на нас самих. Мы обязаны найти для себя такое состояние, в котором мы будем чувствовать себя счастливыми, так как перед нами стоит задача провести в Стране вечность и мы должны прожить ее, избавившись от дурных эмоций и наслаждаясь исключительно позитивными чувствами».
Глава пятнадцатая
Полет Мики Макгилла
Мики вспомнил свой первый день в Стране затерянных душ. Он проснулся уже более ста лет назад и отправился тогда домой с сестрой. Там-то они и поняли, что стали призраками. Он вспомнил, как провалился сквозь дощатый пол, а сестра, страшно крича, цеплялась за спинку кровати. Тогда они оба ничего не знали о Стране и были в ужасе от того, что с ними случилось.
Но ничто из того, что было с ним при жизни и после нее, не шло ни в какое сравнение с тем, что он ощутил, увидев, как Дмитрий и Элли целуются.
Он проследил за ними и присутствовал на злосчастной вечеринке. До того вечера ему удавалось справиться с собой и преодолеть все более возрастающее желание следить за Элли, но в конце концов любопытство победило. Он следовал за ними, держа дистанцию, и остался незамеченным. Мики видел, как они вошли в тела красивых молодых людей. С того момента их глаза видели только мир живых, и Мики смог подойти совсем близко, на расстояние нескольких десятков сантиметров. Он видел все. Элли и Дмитрий не знали, что он рядом. Для Мики они теперь выглядели как парень и девушка из мира живых, но он знал, что Элли и Дмитрий находятся внутри их тел. Он мог бы узнать их по походке и разговорам, даже если бы не видел, как они вселились в тела людей.
Он слышал, как Дмитрий предложил Элли потанцевать, и видел, как девушка неохотно согласилась. Заметив, как она сомневается, Мики воспрянул духом… но она все же согласилась, и уговаривать ее долго не пришлось. Тогда Мики решил, что за сопротивлением не стояло ничего, кроме обычного жеманства.
Он видел, как они танцуют, как прижимаются друг к другу. Он вышел вместе с Элли и Дмитрием к бассейну.
И там они поцеловались.
Увидев первый поцелуй, Мики пришел в ужас, а второй окончательно добил его, потому что целоваться на этот раз полез не Дмитрий — Элли сама прижалась губами к его губам. Мики получил подтверждение своим худшим опасениям и ужасно разозлился — ведь он привык всецело ей доверять. Как он мог быть таким глупцом?
Он закричал криком подстреленного зверя, но они ничего не слышали.
Мики знал, что сделает, когда Дмитрий снова появится в Стране — он хотел протолкнуть его прямо сквозь доски настила, на которых покоились края бассейна. Сила ярости, владевшей Мики, была так велика, что Дмитрию был обеспечен билет в один конец к центру Земли. Но чуть позже Мики понял: стоит ему сделать это, и он не сможет остановиться.
Жажда мщения не будет утолена и обернется против Элли. Он не мог позволить случиться этому ужасу и бежал.
Мики так и не довелось увидеть, как Элли дает Дмитрию отставку.
Он так и не узнал, что она сказала сопернику «нет».
Он ушел, сраженный невыносимым горем и разъяренный как бык. Как все это было знакомо! Такой гнев обуревал Мики, когда он был капитаном «Морской королевы».
Мики бежал и чувствовал, как гнев преображает его. От ярости на теле появились раскаленные докрасна шипы, от тоски у мальчика выросли острые, как стилеты, зубы в несколько рядов, как у акулы. Зубы продолжали расти, и, когда ими был заполнен уже весь рот, челюсти расширились. От ревности глаза превратились в узкие горящие щелки, а кожа задубела от печали и стала напоминать твердую, как сталь, чешую.