На другой день она пришла в манеж пораньше. Хотела повнимательнее присмотреться к девушкам, пока нет Климова, проследить за их реакцией на его появление. Но Алиса, чуть завидев, налетела, как хищная птица, и, не сказав ни одного доброго слова по поводу черных легинсов, сменивших злополучные шорты, уволокла ее чистить коня: «А как вы думали? Только развлекаться, что ли?»
Женя, собственно, ничего не имела против. Неоседланный серый Лоток показался ей куда симпатичнее, чем вчера. Грива его оказалась заплетена в косички.
— Домовушка старается или сами балуетесь? — пошутила Женя и удивилась тревожному выражению, промелькнувшему в Алисиных глазах.
— Нет, не мы. Никак не можем разобраться, кто развлекается. Может быть, подметальщики: они у нас меняются каждые две недели, а то и чаще.
— Почему?
— А, зарплата никакая, вот и нанимаются всякие — лишь бы перебиться. И от них больше неприятностей, чем толку. То инвентарь сопрут, то напьются в конюшне. Дядя Вася и Ваныч еще туда-сюда, аккуратные. Денники моют хорошо. А лошадей мы сами чистим, ну, и клиенты. Ничего, это приятно. Вам понравится.
Жене понравилось. Лоток был такой гладкий, такой красивый. И пахло от него хорошо, весело как-то. Сначала он подозрительно косился лиловым, будто слива, глазом, пока Женя приноравливалась к скребнице и щетке, а потом под сильными круговыми движениями прижмурился, начал прядать ушами…
— Пыли в тебе, как в старом диване, — ласково пробормотала Женя, водя щеткой по груди Лотка и уворачиваясь от мягких губ, тянущихся к ее волосам. Может быть, конь решил, что это сено?
— Нравится ему, нравится, — одобрительно кивнула Алиса. — Видите, ушками стрижет? Это самый верный признак, что ему приятно. Как если бы собака виляла хвостом, а кошка мурлыкала. Ну, давайте седлать, хватит ему нежиться.
Тут выяснилось, что забыли вальтрап — такую штуку, подкладываемую под потник, — и Алиса побежала за ней в «каптерку». Женя по-прежнему водила по Лотку щеткой, стараясь закрепить в нем положительные эмоции, чтоб не начал упражняться над ней, как вчера. Одновременно разглядывала сквозь сетку лошадей в соседних денниках. Конечно, это были отнюдь не элитные породы, но Жене они казались неотразимыми.
«На месте художников я рисовала бы только лошадей, — подумала Женя. — Нет, еще облака. Облака и лошадей, летящих между ними, как…»
«Как воздушные шары», — подсказал чей-то ехидный голос. Частенько приходилось его слышать: ведь это был ее собственный внутренний голос. Да, от себя не убежишь…
На счастье, прибежала Алиса с вальтрапом, больше похожим на обыкновенную синюю тряпку, и процесс седлания оказался именно тем, что нужно было Жене, чтобы опять прийти в себя.
А положительные эмоции у Лотка и впрямь закрепились! Сегодня он худо-бедно слушался отчаянных Жениных шенкелей. Правда, со вчерашнего дня жутко ныли мышцы ног, а уж попка болела — спасу нет! Женя с завистью поглядывала на остальных девушек, которые лихо колотились своими твердыми задиками о седла — и хоть бы хны! Все дело в привычке, конечно. Может быть, у них закружились бы головы в корзине воздушного шара, парящего в немыслимой голубой высоте. А вот у Жени не кружилась!
Она очнулась от ненужных воспоминаний и обнаружила, что Лоток стоит посреди манежа, рядом с невысоким тренировочным барьером, словно решая: прыгать через него или нет?
— Э, вам еще нельзя! — раздался веселый голос, и Лиза, гонявшая по кругу гнедого конька, натянула поводья рядом с Женей. — Рановато!
— Вы мне льстите, — усмехнулась та. — Лоток меня старается оберегать. Я не могу его заставить даже шаг ускорить, какие уж тут прыжки.
Лиза взглянула на нее испытующе, и у Жени мелькнула вороватая мысль, что девушка отлично понимает, зачем неловкая всадница таскается в манеж. Конечно, это была полная чепуха, потому что через мгновение в глазах Лизы не осталось никакого напряжения, а только приветливая улыбка.
— Ну, ну, Лоточек, чего это ты разленился? — напористо сказала Лиза, и Женя невольно восхитилась ее смуглой, диковатой красотой. — Слушаться надо. Не хочешь? Ну и дурак. А вы возьмите палочку.
И Лиза показала Жене тоненький прутик сантиметров пятьдесят длиной.
— А ему не будет больно? — спросила та с опаской.
— Да вы что? — засмеялась Лиза. — У него, знаете, какая толстая шкура? Это для него так, легкая щекотка. Например, если вы хотите приласкать коня, то гладить его бесполезно: это не кошка, он ничего не почувствует. Надо крепко похлопать по шее. А чтобы причинить боль… — Лиза покачала головой. — Держите хлыстик. Увидите, дело сразу пойдет лучше, этот увалень вмиг оживет.