— О, — ответил я на поставленный мне вопрос, — конечно, я знаю оберлейтенанта Адольфа ван Фростена, это мой друг и мой офицер. Когда-то я сам подобрал парня на одной из планет серой зоны. Можете записать куда-то, что да, знаю. Я почти его второй папа и воспитатель, хоть мы и ровесники. А что? — тут я проявил наигранную заинтересованность, — он тоже натворил что-то?
Питер Брюс спокойно слушал всё, что я говорил. Терпеливо слушал. Но я заметил, что ему совершенно не интересно то, что он слышит от меня.
— Что Вам известно о лейтенанте «Небесной канцелярии», которую зовут Элизабет Сугэ? — настойчиво повторил он.
У меня появилось ощущение какого-то нелепого театра. Это не был допрос. Так не допрашивают, когда информации из подсознания не хватает. Да если бы они как следует поковырялись в моём сознании, когда я был в регенераторе, то я бы сидел сейчас, как овощ, пускал слюни. Вместо этого меня допрашивают, как в кинофильме трехсотлетней давности. А я даю простые ответы на вопросы, не имеющие никакой ценности. Значит, информацию пытаются передать мне?
Что ж, прозондируем этого Питера Брюса. Если не прореагирует, — значит мой допрос формальность, и есть надежда на то, что среди моих тюремщиков есть друзья. Или наоборот, решение о том, чтобы меня убить, уже принято, а допрос — просто штатная процедура. Сейчас я попробую послать этого капитана Брюса ко всем чертям.
— Что Вам известно о лейтенанте «Небесной канцелярии», которую зовут Элизабет Сугэ? — настойчиво повторил Питер Брюс.
— Что касается офицера Элизабет Суге, — сказал я, переходя на категоричный тон, — и прочей бесполезной болтовни, я скажу Вам вот что, господин дознаватель: учитывая неизбежность моей дальнейшей судьбы, и особенно наличия там, — я кивнул на голограф, — моих снов, идите— ка Вы к черту.
Я встал, показывая, что разговор окончен. Ну, ганзеец, как прореагируешь?
— Секунду, — тяжело вздохнул Брюс и включил голограф.
Я сел. Беспомощно и растерянно.
Я увидел отца и маму. Звука не было, отец бодро подмигнул мне и махнул рукой. Мама тоже помахала рукой и послала воздушный поцелуй. Было похоже на связь. Какой же мерзкий шантаж! Настолько отвратительный и простой, что застал меня совершенно врасплох.
Я сдался. Или почти сдался.
— Можно поговорить? — спросил я.
Брюс посмотрел на меня внимательно, мне показалось, что в его взгляде промелькнула нотка сочувствия.
— К сожалению, это только запись, капитан, — сказал он. — Вчера ваши родители были похищены из их дома в Женеве, на берегу Лигурийского моря. Во время похищения было убито несколько ганзейских стражей. Апартаменты в самом городе оказались пусты, без следов проникновения посторонних. К нам попала запись без звука. Можете что-то сообщить по этому поводу?
Изображение шло дальше, отец что-то весело рассказывал мне. Моя красивая мама смеялась, поглядывая то на отца, то на меня, в камеру передачи сигнала.
— Вы же знаете, сказал я, — что я только что из регенератора. Я действительно не могу что-то знать. Что с моими родителями? Они тоже были под стражей? Я чувствовал, как начинаю выходить из себя.
— Похитители почти не оставили следов, — сказал Брюс. — Поиск идёт, данных, что они покинули планету, нет. Могу даже сказать, по секрету, что планету они точно не покидали. Есть ли связь между Вами и их похищением, вот в чём вопрос.
Ну да, «по секрету». Добрый следователь. Я почти не слушал то, что говорил этот ганзеец. Сейчас я хотел, больше всего, чтобы отец и мать были живы. Я смотрел на видео, шедшее без звука, понимая, что возможно, я никогда больше не услышу голосов самых близких мне людей…
Видео кончилось. На экране на какое-то мгновение застыл крупный план моего отца, махнувшего мне рукой. Потом экран погас.
— Это всё? — спросил я хрипло. Почти потерял самообладание. Хороший ход с их стороны. Простой, бесчестный, но чего ждать от союзников террисов?
— Нет, — ответил Питер Брюс. — Пока непонятно, что делать с Вами. С одной стороны, Вы военный преступник, и сподвижник герцога Фридриха фон Цоллерна. В то же время, возможно, Вы пока ценный свидетель. Но завтра Вы предстанете перед трибуналом.
— К чему формальности, — спросил я, — может убить меня просто так?
— Вы знаете, что это невозможно, — ответил Питер Брюс казённой фразой. — Вы предстанете завтра перед трибуналом и понесёте наказание, согласно тяжести Ваших преступлений, если Вы их совершали.