Говорили, что отличник Миша знает все учебники наизусть. Баранкин с Малининым этому не верили, но, услышав барабанную, без запинки, дробь, готовы были в это поверить.
– Ну, что вам непонятно в этой задаче? – спросил Яковлев, глядя на Юру и Костю как на малышей из детского садика.
Этого Баранкин перенести не мог.
– Нам в задаче непонятно одно: зачем Михаил Яковлев теряет в квартире Баранкина зря свое отличниковское драгоценное время?
– Как это зря? – обиделся Миша. – Я ничего не теряю, я пришел, чтобы помочь вам…
– Тогда ты нам очень поможешь, если оставишь нас с Малининым вдвоем, – сказал Юра Баранкин, – не маленькие… Отвернись! – неожиданно приказал Баранкин Яковлеву. – Тот отвернулся. – Мы сами с усами, – сказал Баранкин и скомандовал: – Повернись!
Миша повернулся и увидел Баранкина и Малинина действительно с усами. Это было настолько неожиданно, что Яковлев оторопел.
– Понял, куда мы сейчас с Малининым намотали твою задачу?.. На ус! И без твоей помощи!..
– Я что?.. Я – пожалуйста! – пожал плечами Яковлев, направляясь в прихожую.
Внезапно Яковлев вернулся и, вытянув шею из проема дверей, спросил:
– Юра, а можно я приведу свою маму к тебе на экскурсию?
Баранкин ожидал от Яковлева любого вопроса, кроме этого. Поэтому, поразмыслив, сказал:
– Можно!.. Но не нужно!..
Яковлев заметно расстроился, тогда Баранкин поинтересовался:
– А что, тебе от этого будет легче?
– Может быть, будет полегче, – Яковлев с явной завистью обвел взглядом сказочный и даже можно сказать волшебный беспорядок Юриной комнаты. – Я на всякий случай буду сидеть во дворе на лавочке, если что, свистните…
– Ладно, – сжалился Баранкин, – когда объявлю в своей комнате «День открытых дверей», приходи со своей маманчей!
Яковлев ушел, потом снова вернулся.
– А что такое молоко, обогащенное теоремой Пифагора? – не удержался он от вопроса.
– Много будешь есть, скоро состаришься, – ответил Баранкин.
После того, как входная дверь захлопнулась за Яковлевым, Баранкин подошел к окну. Вход в подъезд был оцеплен ребятами. Алик Новиков успел притащить фотоаппарат на треноге и нацелил его на парадное.
– Ну, Фокина! – покачал головой Баранкин. – Какую окружность очертила вокруг нас с тобой!.. Тихонова до этого никогда бы не додумалась!
– Тут, пожалуй, не сбежишь, – проворчал Малинин.
– Не сбежишь? – усомнился Баранкин. – А День бегуна на что? Где его маршрут проходит?.. Кажется, где-то около нас?
– Кажется, мимо твоего дома, – ответил Костя, разворачивая вчерашнюю «Вечерку». Оба склонились над газетой.
– Точно, – обрадовался Баранкин, – вот наша улица… вот наш дом… вот шоссе, по которому скоро побегут участники… Через парадную дверь не выйдешь, а если через чердак и по пожарной лестнице… – Юра снова подошел к окошку.
Алик Новиков стоял по-прежнему возле фотоаппарата, нацеленного прямо на подъезд. На скамейке невдалеке сидел Миша Яковлев, уткнувшись носом в книгу.
– Все, – вздохнул Баранкин, – ничего не поделаешь! Придется срочно начать бег… ради бегства!..
СОБЫТИЕ САМОЕ ТРЕТЬЕ
С крыши, на которой сидели Баранкин и Малинин, было видно, как огромная растянувшаяся по шоссе толпа бегунов приближается к дому, в котором жил Баранкин.
– На что это похоже? – спросил Юра Костю, глядя на разноцветное скопище бегунов.
– Наверное, на тучу, – предположил Костя, – или на амебу…
Юра отрицательно покачал головой.
– Это похоже на галактику, а не на амебу…
К спуску по пожарной лестнице приготовились! – скомандовал он. – Начали спуск! – Юра первым стал ловко снижаться по железным ступенькам. За ним боязливо начал спускаться и Малинин. Точно рассчитав время, они покинули крышу и спрыгнули на траву у торцевой части дома, на фундаменте которого было написано мелом:
БАРАНКИН! ФАНТАЗЕР НЕСЧАСТНЫЙ!
(но на фундаменте было с ошибками: нисчастный!), и смешались с бегущей, как ее называл Баранкин, галактикой, группой участников спортивного мероприятия.
– Ну, Баранкин! – стал на бегу восхищаться и радоваться Малинин. – Вот здорово ты придумал, и на дистанции нас вроде никто не засек!
– Конечно, никто! – заверил его Баранкин.
Окруженные живым забором бегущих людей разного возраста и пола, они чувствовали себя в такой безопасности, что даже позволили себе расслабиться и потеряли всякую бдительность.
На самом деле Баранкина и Малинина заметили Венька Смирнов и Вячеслав Морозов, которые как раз проезжали на велосипеде мимо баранкинского дома, направляясь на субботник в школу. Вячеслав, сидевший на багажнике, сзади, присвистнул и сказал: