Обладая столь мощным инструментом ведения войны, еще на этапе планирования операции германские штабисты не стеснялись называть в приказах города и реки довольно далеко от границы. К тому же в отличие от групп армий «Север» и «Юг» группа армий на центральном участке советско-германского фронта получила не одну, а две танковых группы. Это были 2-я танковая группа Гейнца Гудериана и 3-я танковая группа Германа Гота. Задачи 2-й танковой группы формулировались следующим образом:
«…прорвать пограничные укрепления с обеих сторон от Бреста и наступать вдоль шоссе 1 и 2 на Слуцк и Минск, далее в район Смоленска, чтобы предотвратить сосредоточение войск противника, уничтожить вражеские силы по эту сторону Днепра и открыть дорогу к столице противника — Москве…
Первой задачей группы является уничтожение находящихся в районе Белостока и Волковыска вражеских сил быстрым ударом на Минск во взаимодействии с наступающей через Олиту и Вильну в район севернее Минска 3-й танковой группой, чтобы затем без остановки захватить район Смоленска».
Задачи танковой группы Гота были симметричны поставленным его коллеге Гудериану. Звучали они следующим образом:
«3-я танковая группа, сначала подчиненная командованию 9-й армии, затем идущая перед левым крылом группы армий, наступает западнее Немана на Меркине, Олиту и Приени и захватывает там переправы. Не дожидаясь подхода следующих за ней дивизий, танковая группа атакует предполагаемые в районе Вильны силы противника и отрезает их от Минска. Имея цель обойти с севера группировку противника в районе Минска, танковая группа продвигается до линии Молодечно — Нарочь-озеро, готовая развернуться на восток в сторону Борисова, чтобы совместно с наступающей на Минск с юго-запада 2-й танковой группой уничтожить противника в районе Минска или продолжить опережающее преследование в направлении верхней Дюны на Витебск и севернее этого города…»
Роль и место механизированных соединений в прорыве обороны противника были предметом ожесточенных споров военных теоретиков и практиков по обе стороны фронта. Советская военная школа считала целесообразным ввод танковых дивизий (корпусов) в прорыв, который пробивает в построении противника пехота. Главным аргументом в пользу такого использования мехсоединений было сохранение их ударной силы для дальнейших действий в глубине обороны противника. Однако среди советских военачальников было немало тех, кто считал целесообразным вводить танки в бой за вторую полосу обороны. К таковым относился, например, И.С. Конев. Он часто вводил вверенные ему танковые армии не в чистый прорыв, а в бой. Конев считал, что, во-первых, так оборона противника будет прорвана быстрее, а во-вторых, наступающему будет легче отражать танковые контратаки. Тема обсуждалась на декабрьском 1940 г. совещании командного состава РККА, однако единого мнения выработано не было. В ходе войны имели место оба варианта использования танковых армий и танковых (механизированных) корпусов.
Немецкая танковая школа исповедовала принцип ввода танков в бой уже за первую линию обороны. Именно такую стратегию исповедовали командиры группы армий «Центр». Танковые дивизии 2-й и 3-й танковых групп утром 22 июня имели собственную полосу наступления, они стояли в первом эшелоне плечом к плечу с пехотными соединениями. Вместе с тем имели место прецеденты, когда первоначальный прорыв осуществляла пехота. Это имело место 22 июня в соседней 1-й танковой группе Э. фон Клейста. Форсирование Буга и захват плацдарма в полосах III и XXXXVIII моторизованных корпусов проводили пехотные дивизии, и только в середине дня в бой вступали танковые дивизии.
Гудериан объяснял свою приверженность к вводу в бой, а не в прорыв, следующим образом: «Генералы, не имевшие отношения к танковым войскам, придерживались мнения, что первый удар следует нанести пехотными дивизиями, проведя предварительно сильную артиллерийскую подготовку, а танки ввести в бой лишь после того, как вклинение достигнет известной глубины и наметится возможность прорыва. Напротив, генералы танкисты придавали большое значение использованию танков с самого начала в первом эшелоне, потому что именно в этом роде войск они видели ударную силу наступления. Они считали, что танки могут быстро осуществить глубокое вклинение, а затем немедленно развить первоначальный успех, используя свою скорость. Генералы сами видели результаты использования танков во втором эшелоне во Франции. В момент успеха дороги были запружены бесконечными, медленно двигающимися гужевыми колоннами пехотных дивизий, которые препятствовали движению танков»[17].