Некоторые военные критики стали говорить, что Макклеллан со всеми своими поразительными ошибками и огромной немощностью был, наверное, лучшим из всех командиров Потомакской армии. Так что можете представить, какими были остальные.
После провала Макклеллана Линкольн попробовал Джона Поупа, который провел отличную работу в Миссури, захватив остров на Миссисипи с несколькими тысячами солдат. С Макклелланом у него было два сходства: он был таким же видным и таким же хвастливым. Он объявил, что его штаб находится «в седле», и издавал столько напыщенных указов, что вскоре его стали называть «Декларацией Поуп».
«Я пришел к вам с Запада, где мы всегда видели спины своих врагов». С этой грубой и бестактной фразой он и начал свое первое обращение к армии. После он стал упрекать войска в бездействии на Востоке и пришел к выводу, что все они проклятые трусы. В конце же Поуп хвастался теми военными мечтами, которые собирался воплотить в жизнь.
Эта речь сделала нового командира таким же популярным, какой была бы гремучая змея с бриллиантами на спине в жаркий летний день: примерно настолько офицеры и солдаты возненавидели его.
А ненависть Макклеллана была и вовсе за гранью разумного: ведь Поуп пришел отобрать его место. Никто не осознавал это лучше Макклеллана. Он уже писал прошение о новой должности в Нью-Йорке и был наполнен ревностью. Зависть и возмущение не давали ему покоя.
Вскоре Поуп направил войска в Вирджинию: великое сражение было близко. Ему нужен был каждый солдат, и Линкольн забросал Макклеллана телеграммами, приказывая как можно быстрее послать все свои войска на помощь Поупу. Но подчинялся ли Макклеллан? Конечно же нет: он объяснялся, откладывал, возражал, посылал телеграммы с извинениями и даже отозвал части, посланные заранее, в общем, «пользовался всеми дьявольскими хитростями, чтобы не дать Поупу получить пополнения». «Дайте мистеру Поупу самому выкарабкаться из этой ситуации», — презрительно говорил он. Даже услышав артиллерийский залп конфедератов, он все же оставил у себя тридцать тысяч солдат, не отпустив их на помощь к своему непримиримому сопернику. В итоге Ли разгромил Поупа на старом поле битвы у Булл-Ран. Резня была ужасной, и союзные войска опять были охвачены паникой. Была та же история, что и во время первой битвы, и снова окровавленная и разбитая толпа хлынула в Вашингтон. Ли со своими победоносными войсками стал преследовать их, и даже Линкольн поверил, что столица потеряна. Военные корабли были построены по течению реки, и все служащие Вашингтона — и частные и правительственные — вооружились для защиты города. Стэнтон — секретарь по военным делам — в безумной панике разослал телеграммы губернаторам дюжины штатов, умоляя их послать все войска и добровольческие силы на специальных поездах. Таверны были закрыты, а колокола церквей постоянно звонили. Люди на коленях просили Господа спасти город. Старики, женщины и дети были в ужасе. Улицы были наполнены лошадьми и каретами, отправляющимися подальше в Мэриленд.
Готовясь перевезти правительство в Нью-Йорк, Стэнтон приказал опустошить весь арсенал и послать все содержимое на Север. Чейз, секретарь казначейства, в лихорадочной спешке приказал перевезти все национальное серебро и золото в казначейское отделение на Уолл-стрит. Измученный и обессиленный Линкольн с тяжелым вздохом повторял: «Что я должен делать? Что я должен делать? Почва уходит из-под ног, почва уходит из-под ног».
Люди верили, что Макклеллан ради мести хотел увидеть «Мистера Поупа» побежденным, а его армию разбитой. И даже Линкольн, позвав его в Белый дом, сказал, что люди обвиняют его в предательстве и в том, что он хочет увидеть Вашингтон захваченным, а южан — триумфаторами.
Стэнтон был в ярости: его лицо горело от ненависти. Те, кто видели его в этот день, говорили, что если бы Макклеллан появился в его офисе, он бы точно растоптал его. Но Чейз был еще жестче: он не хотел просто избить Макклеллана, а говорил, что его должны расстрелять. Будучи благочестивым человеком, он перестал выбирать выражения, но и не преувеличивал. Он хотел в буквальном смысле завязать Макклеллану глаза, приставить к стене и выпустить ему в сердце дюжину пуль.
Но Линкольн со своей понимающей натурой и душой, подобной душе Христа, никого не осуждал: конечно, Поуп провалился, но разве он не сделал все, что мог? Ведь Линкольн сам очень часто терпел неудачи, чтобы кого-то за это осуждать. Так что он послал Поупа на северо-запад, для подавления восстания индейцев сиу, а армию снова передал Макклеллану. Почему? Как он сам говорил: «Потому что нет никого в этой армии, который смог бы сделать половину из того, что делает Макклеллан в плане дисциплины. И хоть сам он не умеет воевать, но зато отлично готовит к этому других». Президент знал, что его будут осуждать за восстановление «Маленького Мака» на посту командующего, и он был прав, даже по поводу своего кабинета. Стэнтон и Чейз заявили, что уж лучше Вашингтон будет захвачен армией Ли, чем они снова увидят этого презренного предателя отдающим приказы армии. Линкольн был настолько подавлен этим враждебным противостоянием, что выразил готовность уйти в отставку, если кабинет этого захочет.