Спустя несколько месяцев после битвы у Энтитема Макклеллан категорически отказался подчиняться приказу Линкольна — преследовать и атаковать Ли. Так что армию у него снова отобрали, и его военная карьера закончилась — на этот раз навсегда.
Потомакская армия должна была иметь другого лидера. Но кем он был? Где он был? Никто не знал. В отчаянии Линкольн предложил командование Бернсайду, но он абсолютно не подходил на эту роль и отлично знал об этом. Бернсайд дважды отверг это предложение, и когда его начали заставлять, он попросту заплакал. Затем он взял армию и совершил стремительную атаку на укрепления Ли у Фредериксберга, потеряв тридцать тысяч человек: люди были бессмысленно зарезаны, поскольку там не было ни малейшего шанса на успех. И даже офицеры наравне с добровольцами стали дезертировать в огромных количествах. В итоге к возвращению Бернсайд был уже отстранен. И на этот раз армию передали другому хвастуну — «Драчливому Джо» Хукеру.
«Может быть, Бог и милосерден к Ли, но я — нет», — хвастался он. И, как сам выражался, вел «лучшую армию на планете» против Ли. У него было вдвое больше людей, чем у конфедератов, но Ли отбросил его назад по реке после сражения у Ченселорсвилля и убил семнадцать тысяч его людей: это было одно из самых болезненных поражений северян за всю войну. И случилось оно в мае 1863-го. Позже один из секретарей президента вспоминал, что слышал шаги Линкольна в течение страшных часов той бессонной ночи, когда он расхаживал по своей комнате и раз за разом повторял: «Потеряно, потеряно, все потеряно!» Но тем не менее он все же поехал в Фредериксберг, чтобы встретить «Драчливого Джо» и поддержать его солдат.
После случившегося президента жестоко осуждали за всю эту бессмысленную мясорубку: народ был в отчаянном и подавленном состоянии. И как завершающий удар к военным трагедиям прибавилось еще и личное горе. Линкольн был чрезмерно горд двумя своими маленькими сыновьями — Тэдом и Уилли. Летними вечерами он часто убегал из кабинета, чтобы поиграть с ними в таунбол (старый вид бейсбола): фрак взвивался за ним, когда он бежал от одной базы к другой. Иногда он играл с ними в камушки по дороге из Белого дома в Военное министерство. А ночами часто кувыркался с детьми на полу. Солнечными днями президента можно было заметить на заднем дворе Белого дома, играющего с мальчиками и их двумя козликами. Тэд и Уилли всегда поднимали шум в Белом доме, устраивая шоу негритянских певцов, выстраивая служащих в военном порядке и бегая туда-сюда сквозь толпы искателей работы. Когда они брались за кого-то из них и узнавали, что тот хочет как можно скорее повидаться со «Старым Эйбом», тут же пытались провести его к отцу через парадную дверь, и если им это не удавалось, то они всегда находили черный ход. Имея такое же незначительное уважение к церемониям и условностям, как и их отец, они как-то ворвались прямо во время заседания правительства, чтобы информировать президента, что у кошки в подвале только что появились котята. В другой раз строгий Соломон П. Чейз пришел в ярость, когда Тэд пополз на своего отца и в конце концов, устроился у него на плечах, когда Чейз обсуждал с президентом безвыходную финансовую ситуацию, стоящую перед страной.
В разгар войны Уилли получил в подарок маленького пони и, не слушая никого, скакал на нем всю зиму. В итоге парнишка промок, сильно простудился и слег с высокой температурой. И вскоре безобидная простуда переросла в серьезную болезнь. День за днем Линкольн не отрываясь сидел у его кровати, и когда маленький мальчишка ушел в другой мир, его отец, не выдержав, заплакал горькими слезами: «Мой бедный мальчик! Мой бедный мальчик! Он был слишком хорош для этого мира. Бог позвал его домой, как тяжело видеть его мертвым».
Миссис Кикли, личная служанка первой леди, которая была в это время в комнате, вспоминает:
«Он взял его голову в свои руки, и его худощавый скелет вздрагивал от эмоций. Бледное лицо сына бросило в дрожь миссис Линкольн, она была настолько подавлена горем, что не смогла даже участвовать на похоронах, а после не могла видеть ничего из того, что любил Уилли, особенно цветы: когда ей дарили дорогие букеты, она попросту поворачивалась спиной, и велела ставила в тех комнатах, где сама не бывала, а иногда даже выбрасывала из окна. Она выбросила также все игрушки Уилли, а после его похорон никогда не переходила порог гостевой комнаты, в которой он скончался, так же как и зеленой комнаты, в которой его тело забальзамировали».