— Все унесли. Я один тут остался.
— Вот тебе для начала кусок хлеба… Больше у меня нет, но за нами придут обозники, они позаботятся о тебе. Вот тогда уж ты и набьешь себе пузо. Черт знает, когда ты в последний раз ел.
Старик дрожащими руками взял предложенный Сало кусок хлеба, с сомнением оглядел его и был уже готов отдать обратно, но передумал и сунул хлеб за пазуху.
— Ты не знаешь, старик, есть ли в деревне еще люди?
— Нет, никого нет. Все ушли.
— Зря, — сказал Сало. — Только теперь мы наведем тут порядок. Сильно они тебя мучили?
Старик некоторое время смотрел на солдат, не зная, что ответить, затем кивнул и сказал:
— А, мучили, да… да.
Рокка осматривал комнату, не слушая, что говорил старик. Другие же выпытывали у старика всевозможные сведения об условиях жизни в Восточной Карелии. Он ни о чем не рассказывал по собственному почину, лишь отвечал на вопросы, стараясь не без усилий отгадать, что хочет услышать спрашивающий. Спрашивал главным образом Сало.
— Был у вас тут священник?
— А, в Пряже прежде был один…
— Они что, убили его?
— Убили, убили…
— А дети у тебя есть?
— А, было два сына. Одного убили, другого посадили в тюрьму.
— Почему убили?
— А, не хотел вступать в колхоз.
— У тебя был дом?
— Был. Все забрали.
Старик, похоже, заметил, что спрашивающий был доволен, если слышал, что людей убивали или мучили, и старался угодить ему своими ответами.
— Убили, убили. Всех убили.
— Теперь тебе отдадут дом. И церкви теперь не будут превращать в конюшни. Теперь здесь будет новый порядок.
— Не будут. Не будут церкви конюшнями. А, хорошо. Хорошо.
— Да, но где нам достать соли? — досадовал Рахикайнен.
Рокка искоса приглядывался к старику, затем со смехом похлопал его по плечу и сказал:
— Молодец! Ты смекалистый старик. Наврал им с три короба, а они и уши развесили. Я думаю, ребята, что старик морочит нам голову.
Сало, почти обидевшись, сказал:
— Где наврал-то? Теперь мы по крайней мере знаем, какая тут была жизнь. И старик поживет получше на старости лет…
— Я того мнения, что большой радости нам от таких сограждан не будет. Не понимаю, какой смысл освобождать или брать в плен этих старых сморчков.
Рокка подошел к печи. Рядом с нею на скамье стояла покрытая мешком корзина. Когда Рокка потянул за мешок, старик испуганно привстал.
— Послушай, дедок! Зря ты говорил о них плохое. Тут тебе целую корзину хлеба оставили. Вот посмотри. Они, наверное, забыли тебе об этом сказать?
Старик весь затрясся, но Рокка успокоил его:
— Не бойся. Не возьмем мы твоего хлеба. А вот соли, если найдем, возьмем немного.
Они нашли соль на полке — серую и грубую.
— Мы возьмем вот столько. И дадим тебе за нее тарелку супа. А еще сигарет. Дайте ему покурить, ребята.
Солдаты вложили сигареты в дрожащие руки старика. Рокка, улыбаясь, посмотрел на Сало:
— Оставь старику горбушку, которую ты ему дал. Ведь он просто не хотел тебя разочаровывать.
Сало, чтобы не осрамиться вконец, смеялся вместе со всеми. Криво усмехаясь, он сказал:
— Да, старик молодец. Он, наверное, книги читал.
Оставив старика в покое, они отправились варить суп.
По шоссе шла колонна, и Сихвонен радостно крикнул:
— Это наверняка свежие части. Нас отправят на отдых. На свежие части, которые прибудут им на смену, они уповали уже давно, и стоило им завидеть незнакомых солдат, как они жадно спрашивали у них номер полка. Но сейчас большинство не проявило к колонне никакого интереса; они уже столько раз обманывались. Однако Сихвонен остановил идущих:
— Какой части?
— Обоз пулеметной роты.
— Какой взвод?
— Первый. Ты что, не знаешь возчиков собственной роты?
— Мгм… да. Спрашиваю черт-те что.
— Чего спрашиваешь?
— Иди ты…
— Чего это ты так вызверился?
— Да пошел ты к черту.
С командного пункта явился Миелонен.
— Отправляемся снова атаковать, ребята.
Никто не сказал ни слова, лишь понурили головы. Суп был еще не готов. Они привесили ведро к шесту и взяли шест на плечи. Может быть, еще удастся доварить суп при первой же передышке между боями.
Глава восьмая
I
— Вот сколько осталось до Петрозаводска. — Грязный, с черным ногтем палец показал ведущую к городу дорогу на карте Восточной Карелии, купленной в ларьке при солдатской столовой. — Вот тут Матросы. Потом Половина, а потом Вилга.