Ричард легко вскочил в чуть притормозивший «роллс-ройс», передал Гансу нотариальный акт и коротко бросил:
— К Роу.
Сняв трубку телефона, вмонтированного в щиток автомобиля, набрал номера офиса:
— Попросите курьера через час приехать к мистеру Роу. У него для нас срочная корреспонденция.
В том старинном, чопорном кабинете мистера Роу было еще более сумрачно, чем в тот день, когда Ричард и Ганс, вернувшись из Бомбея, навестили шефа.
Роу хмуро оглядел пришедших, молча кивнул, протянул Ричарду нотариальный акт:
— Груз получите вы. Лично. Мой адвокат оформил доверенность на ваше имя. — Да, сэр, — ответил Ричард. — Аванс, пожалуйста. Легавые сидят у нас на загривке, мы хотим получить аванс.
— Получите после передачи груза, и получите много денег. Я буду на месте.
— Сэр, возможны непредвиденные траты... Повторяю, легавые идут по пятам.
— Это ваши заботы, — раздраженно ответил Роу, но все-таки пошел к сейфу, вмонтированному в стену.
Вставив ключ, он тяжело повернул его, потянулся рукой к чему-то, что было встроено в стену, но, не прикоснувшись к этому контрольному месту, не оборачиваясь, попросил:
— Будьте любезны, оставьте меня одного на несколько минут...
— Да, сэр, — ответил Ричард и, легко достав из кармана диковинный пистолет, совершенно без шума выстрелил в Роу; тот обвалился как срубленный; Ричард быстро подбежал к нему, достал из шеи Роу крохотную иголочку, спрятал ее в маленькую металлическую коробку, протянул Гансу; вытащив из громадных карманов своих необъятных брюк какой-то прибор, пополз им по стене; запищало; достал из другого кармана мембрану, наложил ее на это место, только после этого медленно повернул ключ сейфа: он был набит пачками банкнот.
Ганс переложил деньги в «дипломат», и они, заперев сейф и сняв мембрану, неторопливо вышли из кабинета...
...Ольга легко спрыгнула с велосипеда возле особняка Роу, споро набросила на колесо и руль специальное кольцо-замок, позвонила; дверь открыл старый дворецкий, одетый как премьер-министр Ллойд Джордж.
— Что вам угодно, мисс?
— Мистер Роу просил меня срочно доставить пакет... Он сказал, что это конфиденциально и что я должна лично передать ему в руки.
— Вы мисс Кент?
— Да.
— Входите, мисс Кент. Мне звонили из офиса. Поднимитесь на второй этаж, единственная дверь...
Ольга взбежала по широкой лестнице, постучала в дверь, никто не ответил, постучала еще раз, пожала плечами, нажала на массивную ручку — голова оскалившегося льва, — вошла в кабинет и сразу же увидела распростершееся тело мужчины возле стены.
...На кухне доктора Сауна Ольга рыдала, плечи ее тряслись, слезы катились по веснушчатым детским щекам: Дин гладил ее по голове, шептал что-то тихое, на русском, ласково и утешающе:
— Олечка, ну прощу тебя, соберись, милая... Соберись... Через восемь часов все будет кончено... Пожалуйста, соберись и послушай меня...
— Ты говоришь по-русски, как эта жирная сволочь... — всхлипывая, бормотала Ольга, — все вы закрытые, себе на уме, тоже мне, партнеры...
— Я говорю по-русски оттого, что очень любил одну девушку... Ее звали Надя... Потапчук Надя... Она здесь практиковалась в универ ситете... А потом ее вызвали в Киев — заболела мама... Это была ложь, ее мама была здорова... Ее больше сюда не пустили, а мы должны были венчаться, понимаешь? И меня не впустили в Киев... И Надя умерла... Так мне сообщила ее мама... А я выучил ее язык, чтобы ей было приятно говорить со мною на ее родном... Хотя ее родной — украинский, я и на мове могу... Вот... Поэтому я закрытый, Ольга...
Поэтому я себе на уме... Людей заставляют быть такими, рождаются они доверчивыми... Я раньше работал в университете, математик, мы там и познакомились с Надей... Мой друг был в Киеве, я попросил его узнать правду, я не верил, что Надя умерла, просто ей могли зап ретить писать мне... Но она действительно умерла... Она стала ко лоться... От горя, не из-за баловства... И я пришел к Грэйву... Он ведь раньше был в морской разведке, но у него были свои причины, чтобы бороться с белой смертью, понимаешь?
Ольга вытерла слезы, кивнула:
— Раньше не мог сказать?
— Говорят, когда верят... Ты дверную ручку вытерла платком?
Ольга всхлипнула:
— Нет...
Дин хмуро усмехнулся:
— Старик видел, как ты уходила?
— Я на цыпочках... Он не видел...
К особняку Роу подъехал автомобиль, шофер в форме позвонил в дверь, открыл мажордом, как всегда, учтиво, с молчаливым полупоклоном...
— Сэр, я привез цветы вашему хозяину, корзина роз, помогите мне, пожалуйста, это от мистера Ричарда...
Мажордом пошел за шофером, тот распахнул заднюю дверцу, первое, что мажордом увидел, была огромная корзина с розами, и только потом он обратил внимание на человека, которой втащил его в салон, прижав к лицу вату с хлороформом; шофер быстро вернулся к особняку, прикрыл дверь, вернулся в машину и, дав «по газам», стащил с себя форменную фуражку с париком и маской, — за рулем сидел Дин.
— Когда старик придет в себя, — сказал он спутнику, — извинись перед ним, успокой и скажи, что завтра утром он вернется домой...
Взяв «воки-токи», коротко бросил:
— Открыто!
Человек вошел в особняк Роу, быстро поднялся на второй этаж, затворил за собой дверь и начал фотографировать место происшествия; затем, крадучись, снял отпечатки пальцев со всех предметов, открыв перчатки, вскрыл стол, сгреб в чемоданчик все документы, после этого внимательно осмотрел тело Роу: ран нет; инфаркт? Медленно, дюйм за дюймом, он осмотрел тело, потом впился глазами в маленький след от укола на шее; сделал еще одно фото, достал из чемоданчика стеклянное зеркальце, приложил его к месту укола, спрятал зеркальце в специальную коробочку, снял пробы с кресел «на запах» и только после этого устроился на деревянной качалке.