Лондон.
Тот высокий джентльмен, который провожал Грэйва в Москву, поднялся ему навстречу, провел в угол своего громадного кабинета, усадил к столику, где было накрыто кофе и печенье, и сказал:
— Я так благодарен вам, Честер, что вы смогли вырваться ко мне... Я знаю вашу ситуацию и ценю ваше внимание ко мне... Я бы хотел рассказать вам о том, что «Роу» и «Фуд индастри» — суть одна и та же фирма... Наша служба смогла провести кое-какие исследования в банках... Чек за тoвар пришел от «Фуд индастри», не от «Роу»...
— Мы это знаем, сэр...
— Вам известно, что «Фуд» хранит в сейфе двенадцать миллионов фунтов и на счету — семь, не проводя никаких операций?
— Да, сэр, нам это известно...
— Вы смогли установить все контакты мистера Ричарда?
— Русские передали мне все его связи в Москве.
— Это делает им честь, но меня интересует Лондон... Мистер Ричард смог оторваться от нашей службы два раза...
— От нашей — один, сэр.
— Где же он был?
— В сауне. Потом принимал массаж.
— Вы имеете фотографии всех тех, кто был тогда в сауне?
— Да, сэр.
— Не сочтите за труд познакомить моих коллег с этими материалами...
— Конечно, сэр.
— У ваших людей нет никаких соображений по поводу возможных контактов Ричарда в сауне?
— Там бывают люди разведки, Скотленд-Ярда, министерства иностранных дел, всего сто семьдесят клиентов.
— Наши техники смогли перехватить одну фразу, которая может вас заинтересовать... Судя по всему, это был голос Ричарда... Он сказал: «Ганс будет лишним, я попрощаюсь с ним»... Не считаете возможным войти в контакт с Гансом?
— Нет, сэр... Ричард его любовник, гомосексуальные отношения носят особый характер, они так привязаны друг к другу... Ганс не поверит...
— Если что-нибудь получите — звоните мне домой... Наши службы за кордоном повторяют, что кто-то здесь, дома, из боссов страхует переброску наркотиков, Честер... Только поэтому я посмел вас потревожить... Мои люди сказали, что у вас есть интересный материал по русскому боссу Романенко?
— Кассета? Да. Она у меня.
— Я был бы вам очень благодарен, окажись она у меня, агент такого уровня в Москве интересует моих молодых коллег...
— Конечно, сэр... Я пришлю вам копию.
— Я бы хотел иметь подлинник у себя в сейфе, Честер... Будучи уверенным в том, что копий не осталось...
— Да, сэр. Но лишь в том случае, если вы пригласите своего доверенного патологоанатома и мы вместе поедем по крайне срочному делу... Речь идет о том, чтобы пресса сработала так, как это нужно нам, то есть нашим врагам, Ричарду...
— О чем вы, Честер?
— Сэр, мы опаздываем... Я изложу подробности в дороге...
— Это инфаркт, — сказал патологоанатом, подняв глаза на Грэйва и его высокого спутника.
— Нет, — скрипуче возразил тот человек, что вошел в дом Роу по приказу Дина. — Это индийский яд «дастумаре». Возьмете на содержание в сердце... Моментально-парализующее действие.
...После долгой паузы высокий джентльмен, не отрывая немигающих глаз от Грэйва, задумчиво сказал:
— Нет, господа... Никакого яда... Мистер Роу умер от инфаркта миокарда...
— Я не знаю, как вас там, — раздраженно откликнулся человек Дина, — но должен повторить: Роу умер от яда... Царапинка на шее...
— Меня зовут мистер «Н», сэр, — учтиво ответил высокий спутник Грэйва. — Я представляю службу разведки Еe Величества. И если я сейчас говорю, что мистер Роу скончался от инфаркта, то, значит, это угодно интересам Британского содружества наций. Не так ли, Честер? — не поворачивая головы к Грэйву, осведомился мистер «Н».
— Да, сэр, — кивнул Грэйв. — В интересах операции мы обязаны пойти на ложь.
— Вы поняли? — спросил «Н», резко нагнувшись над человеком Дина, по-прежнему сидевшим в качалке. — Или нет?
— Понял, — буркнул тот. — Хотя терпеть не могу вашу службу.
— Любой интеллигент ответил бы как вы, — учтиво улыбнулся «Н». — Грэйв, продумайте версию открытой двери особняка... Пусть соседи звонят в полицию... Первыми приедут мои люди... Они увезут тело... Репортерам, прокуратуре, криминальной полиции и агентству по борьбе с наркотиками всучите, — неожиданно грубо закончил «Н», — версию смерти от застарелой болезни сердца... И намекните, что покойник, возможно, был связан с кем-то из восточного блока, поэтому его тело забрали мы...
Экран телевизора взорвался ревом полицейских сирен; репортеры неслись к дому Роу; прокурор, как и Билл Нимз, были прямо-таки облеплены фото- и тележурналистами...
Дин записывал передачу на свою кассету; посмотрел ее несколько раз, потом рывком встал и выбежал из комнаты...
...В зоопарке было пустынно; Дин подолгу стоял возле клеток, наблюдая зверей, их затаенную жизнь; опустился на корточки перед тигром, когда тот подошел к изгороди:
— Скучно тебе здесь, бедненький?
Тигр зевнул, как домашняя кошка.
— Если я протяну тебе руку, чтобы погладить, — откусишь? — спросил Дин.
Тигр снова зевнул и пару раз шаркнул хвостом. Дин медленно протянул руку сквозь решетку и погладил его по голове. Тот подвинулся еще ближе, но хвост замер, ощущалось, как он напрягся...
— Если ты мне сейчас отхватишь руку, — сказал Дин, отнимая пальцы от головы зверя, — это будет очень нечестно с твоей сторо ны... Я же поверил тебе... И ты мне доверь, ладно?
Он убрал руку, и в тот же миг тигр взмахнул на решетку в ярости: так бывает всегда, когда божья тварь лишается ласки...
...Дин поднялся и пошел к зданию администрации.
...Джентльмен в зеленом халате раскладывал перед Дином карабины и патроны, где вместо пуль были вмонтированы маленькие иголочки.
— Лев, например, засыпает через двадцать минут после выстрела, — пояснял джентльмен, — тигр — через пятнадцать...
— Нет, мне нужны патроны моментально-парализующего действия, — сказал Дин.
— Звери очень тяжело переносят это... Бывает глубокий психологический шок...