"В третий раз отказали в домаресте, мотивируя это тем, что следствие еще не окончено. Но следак уже в третий раз заученно бубнит все тот же текст, как будто он не расследование ведет, а просто время тянет. Впрочем, так оно и есть, нечего там расследовать, кроме пьяного бреда Серджиу. Фаршированный цирк, конечно. Скорее всего, они планируют продержать меня тут до выборов, а потом дать делу развалиться при рассмотрении по существу. Если Алессандро сохранит под своим седалищем полюбившееся кресло, я ему буду уже не опасна на ближайшие семь лет. А перед Серджиу все немеют; как же, Лучший друг Георге. Вели он им голыми при луне плясать – наперебой ринутся штаны с себя снимать. Кому охота перечить Марешу и нажить себе такого врага? Лучше сразу застрелиться. Он злопамятен. Так… Надо думать, как подсыпать песочку в их отлаженный и согласованный план!"
Дарлена загасила окурок, почистила зубы и снова легла. Из-за жары она спала не укрываясь, в коротких теннисных шортиках и майке на бретельках. Красивая цветущая молодая женщина с хорошей фигурой. В тюрьме природные краски ее лица слегка потускнели, а в коротко стриженных темно-русых волосах на висках появились серебристые нити, но все равно Дарлена оставалась яркой и красивой, и журналисты, комментирующие ее появления в зале суда, это отмечали.
Отвернувшись от слепящего света ламп, молодая женщина прикрыла глаза.
… Эта пустыня напоминала кадры из "Безумного Макса"; постапокалиптический мир: сухая безжизненная почва, палящее солнце, ржавые остовы машин и развалины, полузасыпанные песком. И вдруг – забор из неотесанных камней и железных листьев, криво склепанных между собой, поверху – колючая проволока, массивные тугие ворота и сторожевые вышки. Терриконы, шахты, пещеры. Люди в лохмотьях с усилием толкают по самодельным рельсам вагонетки с какой-то странной ярко-синей рудой. Другие люди в кожаных брюках и холщовых рубахах без рукавов маршируют, возятся с машинами странного вида и покрикивают на рабочих.