-Ну, бедолаги, говорите: кто хозяин сего добротного места?
Двое замычали: не знаем.
Степан Кузьмич пробурчал:
-И что ж вас так разморило?
Пошёл, нарвал табаку да приложил к лицам этих несчастных. Немного полегчало, но тошнота не прекращалась.
Рассказали они, в чём дело, ведь не могли не молчать.
-Ну, скажу вам сразу: яда там нет. Но он был. Вовремя я его ликвидировал, как в воду глядел. - сказал хозяин домика, обливая Игорька и Сергея водой из большого ведра. - Хвалите Бога, что вовремя я прочитал эту запись. Всегда любил копаться в этих дневниках своей старухи. Иногда толковое пишет. Вернее, писала, ведь больше мне её сочинения не читать - разводиться будем.
-А может уже не стоит? - сказал Сергей, когда они все втроём сидели у пруда, в который Степан Кузьмич кидал хлеб рыбам.
-Такое не прощают.
И всем в своей редакции литературного журнала Степан Кузьмич говорил, что нашёл двоих новых друзей, и эти двое были как дар с небес - с них можно совершить подлинных людей. Много дней он ждал такого подарка, чтоб написать объёмистый литературный труд с уклоном в философию, и теперь, по-видимому он его дождался.
А в дневнике своём записал:
"Эти двое знают и добро и зло во всех нюансах, а потому они ценны для меня как экземпляры для нового, достойного опыта наблюдения. А сама запись в моём дневнике рождает действие, поскольку мысль обретает жизнь уже вместе с узнавшим её, и этот глубочайший смысл существования даёт разуму глядеть в будущее."
Девушка лёгкого поведения
-Вы сегодня особенно печальны - произнёс слегка приглушённо мужчина средних лет, одетый в элегантный тёмный костюм дорогой пошивки не отечественных фабрик. Он сидел в такси вместе с девушкой, настолько очаровательной, что у него щемило где-то в груди от мысли быть рядом со столь юным, но со зрелой красотой, созданьем небес.
-Это так заметно? - девушка выглядела озадаченной после столь внезапного откровения со стороны Константина Сергеевича, ведь её профессия, древнейшая из древнейших и не привлекательная со стороны общественных взглядов, не имела за собой прав выражать своё мнение: Катерину научили говорить расплывчато, скрывая завуалированно свои потаённые мысли. А вот этот импозантный муж разговорился...
-Я несколько лет любил женщину, у которой не было ног... Что вы так побледнели? Ну, это обыденность в наши пресыщенные дни. Случается, богачи отписывают свои ранчо и виллы лошадям да собакам, когда свои же бедные родственники сдыхают с голоду... У меня нет несчастных родственников, меня влечёт чувственность неожиданной марки, от которой обыватель отшатнётся и матом заговорит. Вот и вы, милая Катерина, бледны как городской карась... Вам бы больше бывать на солнце, греть свои косточки под жаром небес... Помогает от хандры.
Девушка повела плечами, жадно кутаясь в платок.
-Что же такого отыскали в той безногой?
Константин Сергеевич улыбнулся как римский бог.
-Сострадание к себе. Она не имела ног, но имела широкую душу; именно поэтому меня к ней и влекло. Я ведь исконно русский, дед мой заведовал текстильной мануфактурой, занимался живописью и заглядыванием под женские юбки - ни одной бабы не пропускал в своём имении. От него эта страсть к женскому полу перешла и на меня. Люблю любить! Ах, это слово "Любовь"! В нём мало эротизма, зато много свободы. Свободы парить как птица, мечтать о несбыточном, чтобы ещё глубже погрузиться в мир грёз.
Мужчина поднёс дымящую сигарету ко рту и жадно закурил. Он мог говорить о себе часами, настолько был самовлюблён. Однако, эта слабость делала его ещё величественнее, будто он - русский Наполеон без армии, которому дозволено убить старушку. Эта статность, обладание большими деньгами (он владел десятком игорных заведений), скрупулёзность в мелочах - всё это создавало портрет мужчины, довольного собой и своим местом под Солнцем.
Такси медленно подъехало к особняку в Замоскворечье. Они вышли и направились через арочную калитку по аллеи из туй к большой позолоченной двери. В доме было прохладно, работал кондиционер, разгоняя по особняку из трёх этажей живительный воздух.