– Такие вот, вроде тебя. Думают и думают, вместо того чтобы играть в игры, так что пространство принимает их за думающие машины.
– Ну мам, – Тая принялась складывать сбежавшие из причёски волосы на место. – Я серьёзно.
Но мама ушла, не сказав ничего, заслуживающего внимания. Тогда девочка полезла в сеть.
Оказалось, что люди с таким огромным компьютером в голове, что пространство селится в них точно птица в гнезде, служат источником вдохновения не одного поколения фантастов. Есть даже лайв-экшн под названием «Человек с коробкой вместо головы», в котором якобы речь идёт об одном из таких людей. Что, интересно, в этой коробке, в смысле, в голове? Тая отметила для себя: надо уделить ему часик-другой времени. Мама бы сказала: «Она ещё маловата для таких фильмов…»
Но может, в какой-нибудь лаборатории придумали настоящего человека-коробку? А она ему, такому гениальному, толкала про роль времени в человеческой жизни. И, наверное, корчила высокомерные рожи…
В сети его до сих пор не было. Странно, учитывая, что в наше время люди делают вылазки в реальный мир из сети, а отнюдь не наоборот. Контакт, который пространство интерпретировало как «Некеш», теперь адресовался куда-то в бесконечность. За ним приходилось тянуться, точно за вещью, которая пряталась от тебя за горизонтом. Словно пытаешься отправить электронное письмо на несуществующий ящик.
«Всё тщетно, – решила спустя почти полдня сосредоточенного мозгового штурма Тая. – Никакого Некеша не существует. Ну и что, что в линзочке сохранилась история? Только что был, а теперь уже нет. Не расстраиваются же дети, когда интересная игра заканчивается, затухает сама собой. Одна кончится – начнётся новая».
В слегка расстроенных чувствах она рассказала о приключении маме, стараясь говорить рассудительно – как взрослая. Конечно, если её сочтут фантазёркой, всегда есть доказательства… но приводить их не потребовалось. Мама неожиданно заинтересовалась:
– Интересно, кто отправил ребёнка гулять по пространству без пижамы?
– Без пижамы?
– Ну конечно. Что ты сейчас смотришь во сне?
– Я на четвёртой ступени органической химии, – гордо ответила Тая. – Стадия полировки знаний. А ещё стараюсь уделять внимание новейшей науке. «О душевной преемственности» и прочее…
– Ты у меня молодец, – мама сказала это точно по обязанности: её лицо как будто собралось в щепоть и стало напоминать птичье. – А вот он во сне свободно разгуливает по пространству.
– Постой… ты считаешь, это был ребёнок?
– Самый что ни на есть мальчишка, – ответила мать и затянула потуже захват для волос: словно более тугой хвост на голове мог стянуть в кулак её мысли. – Любой взрослый и особенно подросток просто терялся бы среди обломков своих страхов. Ты бежала бы от него как от огня. Только у ребёнка может быть всё радужно, весело, с играми и приключениями – словом, так, как ты видела – или же беспросветно-черно. С кошмариками.
– Но он выглядел таким взрослым дяденькой.
Тая призадумалась. Хотя, было в его чертах что-то детское…
– Может, спроецировал на себя внешность отца. Или брата.
Пижамы придумали не просто так. Сознание особенно уязвимо во время отдыха, оно как разогретый пластилин: любой тычок, любое даже осторожное прикосновение пальцев остаётся на нём навсегда.
– Так значит, он спал?
Тая почувствовала себя неловко. Как будто прикоснулась к живому, натужно дрожащему насосику в развёрстой грудной клетке там, на экскурсии по хирургическому центру. Это была настоящая экскурсия – то есть та, на которой горькую стерильность, а кое-где даже запах крови ты можешь почувствовать порами языка, а не куцым эмулятором в носовых пазухах. И оттого самая интересная в её жизни.
– Не спал, – ответила мама. – Люди не спят в полном смысле этого слова уже не одно столетие… но он видел своего рода сон. Хотела бы я знать, кто так издевается над ребёнком. Прямо сейчас я составляю жалобу.
– Может, это был эксперимент, – сказала Тая, переосмысливая всё, что она сегодня увидела. – Ты знаешь, он поворачивал пространство, как ему было угодно. Как будто составлял полоску на кубике Рубика.
– Тем не менее. Передай мне все свои воспоминания касательно этого мальчика.
До самого вечера Тая ходила в прострации. Как всё, оказывается, просто! Конечно, остались ещё некоторые не прояснённые моменты, но эти крохи остаётся только отдать на корм времени. Всё прояснится – рано или поздно.
А ночью парень по имени Некеш снова стал реален. Пространство признало в нём блудного сына, разукрасило его звезду в ярко-зелёный. Заскрипело механизмами, закидало нервные центры электрическими импульсами, пытаясь для себя понять, как это – только что это имя было подписано тэгом WRONG как системная ошибка, и вот снова отстаивает свои права на существование.