- «Лебедь» - военный корабль. Быстроходный паровой корвет, замаскированный до поры, до времени, под пакетбот. Фрегатом он быть не может, поскольку батарейной палубы у него нет, и орудия можно установить только на верхней палубе. Парусное вооружение либо играет вспомогательную роль, либо вообще бутафория, имеющая цель ввести в заблуждение неприятеля. Корабль хорошо подходит для разведки и крейсерских операций против безоружных и слабо вооруженных «купцов», но не для артиллерийского боя с равным по силе противником, поскольку его корпус очень уязвим для ядер. Зато в концепцию быстроходного разведчика, не вступающего в ближний бой, «Лебедь» вписывается просто идеально. За исключением паровых катеров. Их назначение мне совершенно непонятно. Пусть был бы один в качестве командирского, а вместо остальных обычные гребные шлюпки. Но четыре? Да еще какие-то непонятные устройства на планшире. Здесь у меня фантазии уже не хватает.
- Ясно... Вы уже говорили с кем-нибудь об этом?
- Нет. Понимаю, что случайно влез туда, куда не следует. Вот и решил поговорить с Вами, чтобы хуже не сделать. Что такое военная тайна, я знаю. На этот счет можете на меня положиться. Но мне нужно знать, что можно делать, а что нельзя.
- Хорошо, Федор Федорович. Я Вам верю. Молчите и дальше. Касательно вашего предположения — кое в чем Вы правы. Большего сказать пока не могу, но в нужный момент скажу. И тогда рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, Вы не откажетесь еще послужить российскому флоту, пусть и находясь в отставке. Сейчас все остается в силе. Мы идем в Одессу, как почтово-пассажирский пакетбот. И в связи с вновь открывшимися обстоятельствами у меня будет настоятельная просьба. Выполнять в с е мои приказы без промедления, какими бы нелепыми и абсурдными они не казались. Поверьте, я знаю, что делаю. А если наш псевдо-капитан, как Вы метко выразились, начнет мешать, причем неважно — по-дурости, или злонамеренно, игнорировать все его приказы. Слишком многое сейчас поставлено на карту...
Нарвался я все же на глазастого человека, который не поверил в сказки о быстроходном двухвинтовом железном пакетботе. А если не поверил Обручев, то могли не поверить и англичане. Судя по всему, старший помощник дело знает. И дай бог, чтобы он согласился остаться на «Лебеде», когда маски будут сброшены. Это касается и старшего механика. Очень похоже, что стармех думает то же самое, Но держит свое мнение при себе и ждет, не вылезет ли что-нибудь еще. Впечатлений у «деда» хватает. С такими совершенными машинами и котлами отставной поручик Корпуса инженер-механиков еще не сталкивался. И сейчас ему хорошее подспорье в том, что я взял в этот рейс двух человек, которые занимались постройкой парохода - Пашку Серебрякова и «зубрилку» Ваню Петрова. Моих друзей по институту, которые уже работали в нашем конструкторском бюро. Но если Пашка занимался паровыми машинами, котлами и прочей машинерией, то Ваня очень глубоко влез в электрические дела. А поскольку электрооборудование на «Лебеде» стояло весьма серьезное для этого времени, то толковый инженер-электромеханик был просто необходим. Оба с радостью приняли предложение совершить вояж вокруг Европы из Петербурга в Одессу, выполняя на борту функции специалистов сервисной службы судостроительного завода. Поскольку кто, как не они, строившие этот пароход, лучше других знает все его «потроха».
Вокруг расстилалась гладь Финского залива. Ветра практически не было, и я подумал, как бы сейчас выкручивались противники машин, убеждавшие меня, что машины — зло. И вот реальная ситуация, когда ветра нет, а идти н а д о. «Лебедь» шел экономическим ходом, легко выдавая двенадцать узлов. Для этой эпохи великолепный результат. Если с погодой повезет, то до Зунда дойдем быстро. А вот там можно ждать сюрпризов, если англичане заранее подсуетятся. Пойти через Большой Бельт? Но и там могут ждать... Нет, определенно моя паранойя живет своей жизнью. Не станут англичане устраивать засаду в датских проливах. Все же инцидент в европейских водах — это инцидент в европейских водах. Здесь возможна только диверсия, или неприкрытое нападение. Что ни Дании, ни Швеции не понравится. И сподвигнуть их на провокацию не удастся. Датчане до сих пор не могут простить «копенгагирование», и хотят жить дружно с Россией, а шведы берегут свой нейтралитет, как священную корову. Поэтому пошлют англичан, если только те станут склонять их к разного рода непотребствам. Где меня еще могут попытаться задержать? Ла-Манш — сомнительно. Я могу прижаться к французскому берегу, и вряд ли англичане настолько отмороженные, что решатся на враждебные действия во французских водах. Отношения между Францией и Англией пока что довольно натянутые. «Друзьями» они станут позже. Когда понадобится срочно приструнить Россию, чтобы та не обижала турок. Гибралтарский пролив? Он довольно широкий, и полностью его перекрыть сложно. Особенно ночью. Значит остаются Босфор и Дарданеллы. Турок даже просить особо не придется. С радостью ухватятся за возможность сделать пакость проклятым русским гяурам. Но Дарданеллы — вряд ли. Не захочет турецкое начальство в Константинополе делиться добычей с подчиненными в далеком Чанаккале. А вот в Константинополе надо быть готовым ко всему. Не нравится мне такое повышенное внимание со стороны всяких английских лейтенантов, которые изображают из себя добропорядочных петербургских обывателей. Мне же пока остается наблюдать за ситуацией, вести разведку по пути следования и следить за погодой с помощью Ганса. Служба на борту благодаря старшему помощнику и старшему механику уже хорошо налажена, так что мое вмешательство не требуется. Связи с Петербургом и Одессой нет, она сейчас возможна только в портах по телеграфу. А поскольку до Пирея никаких заходов в порты не предвидится, то и связаться быстро со мной никто не сможет даже в экстренном случае. Печалька... Но ничего не поделаешь, «просвещенный» девятнадцатый век...
Глава 3
Когда традиции мешают делу
Утро следующего дня началось со скандала. Нельзя сказать, что я не предвидел такую ситуацию вообще. Просто считал ее маловероятной. И как оказалось, ошибался.
Суть скандала была в том, что нашему капитану от бандеры, или псевдо-капитану, как назвал его старший помощник, набили морду. Да-да, именно так! Отставному капитан-лейтенанту, потомственному дворянину Ахтырцеву, банально набили морду, как какому-то пьяному лавочнику. И кто?! Бывший матрос, которому он по привычке захотел «начистить рыло». Рыло в итоге начистили ему самому. И сейчас я выслушивал одну из сторон конфликта.
Уволенный в бессрочный отпуск после выслуги установленного срока службы в Балтийском Флоте боцманмат Рябов был взят мной на службу в нашу «морскую ЧВК» в качестве командира минного катера. До сих пор все шло хорошо. И надо же было такому случиться, что у бывшего капитан-лейтенанта взыграл прежний начальственный зуд, когда он изволил выйти на палубу подышать свежим воздухом после вчерашних возлияний и сегодняшнего опохмела. И встретил там на свою беду бывшего нижнего чина, которому данный зуд очень не понравился. А пока наш судовой врач «штопал» пострадавшего, я смотрел на смущенного громилу, стоявшего в моей каюте, и тискавшего в руках шапку. Удивительно, как он вообще не прибил этого придурка. Ясно, что человек боится содеянного. Ну так а я здесь на что?
- Антон Лукич, да не тряситесь Вы так. Я не вчера родился, и все прекрасно понимаю. Садитесь, рассказывайте, как дело было.
- Так и рассказывать-то особо нечего, Ваше благородие. Поднялся я на палубу, хотел свой катер еще раз проверить. Вожусь с катером, и тут из-за угла его благородие господин капитан появляется. Да еще и выпивши. Стал ко мне цепляться. То не так, это не так. Ну я ему и говорю, что ваш приказ выполняю. Катер в надлежащий порядок привожу. А он мне — я здесь капитан! И сразу бац мне в рыло! Ну я и не сдержался. Двинул так, что он чувств лишился. Вахтенные это видели, сразу за дохтуром послали. Ну а меня к Вам.
- Понятно... А с чего это он на Вас так взъелся, что руки распускать начал?