— Господи, от него невозможно оторваться, — подобострастно выдохнула подоспевшая за мной Нина, жмурящаяся то ли от солнечных лучей, то ли от удовольствия. — На дворе уже не май, а мой котяра всё никак мной не насытится.
— Оставь меня без подробностей, ладно? — поморщилась я, забираясь на задний диван вишнёвой Хонды друга.
— Даже не надейся, куколка, — навалилась она буферами на руль и, разгоняя сигналом клаксона кучку побитых уличной жизнью кошек с дороги, вырулила со двора. — Не доросла ты ещё до таких пикантных подробностей.
— И вряд ли дорасту, — за что получила её одобрительное хмыканье в ответ.
Доехали мы до элитного района нашего города на удивление быстро. Нина водила машину довольно-таки умело. На пустой трассе не выжимала педаль газа до упора, дабы повыпендриваться передо мной; да и не ругалась матом на «водятлов», которые без конца ломились её подрезать или перестроить в ряд, где похоронной лентой тянулись остальные автомобили.
— Приехали, — не глуша двигатель, Нина повернулась ко мне и приказным тоном выпроводила из машины. — Вот, держи ключи. На посту у охранника спросишь в какой дом нужно пройти. Скажешь, что ты к Сафарову пришла. Поняла?
— А ты разве не пойдёшь со мной? — я старалась сохранять спокойствие и не смотреть в окно. Иначе разнервничалась бы до дрожи в голосе.
— Я на работу опаздываю, уж извини!
— Очуметь не встать. Ну спасибо! — я выплюнулась из салона как надоевшая жвачка изо рта. И, казалось, намертво прилипла к асфальту.
— Ну, ни пуха тебе, Динок! Если что понадобится - звони! — даже не подумав, что звонить мне будет не с чего, Нина просто взяла и уехала. Вот дрянь!
Попадись она мне в данную секунду под руку, я бы затыкала эту толстокожую выдру ключом, который под моим натиском норовил пробить ладонь насквозь. Надо же быть такой ехидной, а! Мразью редкостной! А вдруг она меня разыграть решила и никакой вакансии вовсе не было? Ну мы это проверим, не струсим! Где наша не пропадала!
Мною двигали злость и смелость, поэтому не стесняясь своих заюзанных до дыр кед, я горделивой походкой вышагивала по мощённой дорожке, ведущей к распашным воротам. Территория жилого комплекса пугала своими масштабами. Зеркальные фасады высоток, в которых переливалась пурпурными оттенками небесная гладь, на миг ослепила глаза, отчего я не сразу разглядела в охранной будке молодого мужчину, энергично покручивающего в руке рацию.
К моему потрясению, когда я назвала ему фамилию работодателя, который оказался вовсе невымышленным, охранник без подозрений и расспросов проводил меня до нужного подъезда. Когда открыл дверь ключом-картой и назвал номер квартиры, я вздрогнула, но, слава Богу, мужчина этому особого значения не придал и тотчас ретировался.
На своих слабых двух я не рискнула подняться на десятый этаж, поэтому воспользовалась лифтом. Очутившись напротив белой двери шестьдесят пятой квартиры я привалилась плечом к косяку и, задубевшими от стресса пальцами вставила ключ в замочную скважину. Кровь в жилах застыла. Подошёл!
Я с колотящимся сердцем переступила порог квартиры и так молниеносно захлопнула за собой дверь, как будто кто-то пытался ворваться следом. Да, пытался! Мой страх, леденящий спину!
Несколько минут я барахталась в вязком болоте пережитых эмоций, и только потом подумала о том, что же я, мать честная, тут потеряла. Без ведома хозяина пробралась в дом и продолжала тупо пялиться в пустоту. Я идиотка безмозглая. Это не оскорбление, это диагноз. Неизлечимый!
Почему же я сразу не пустилась наутёк? Что меня так крепко здесь удерживало?
Гадюка Нина не соврала — квартира оказалась не только необжитой, но ещё и запущенной настолько, что за один день её в порядок могла привести только бригада этих самых клининговых услуг. На первый взгляд, мне в одиночку было явно не под силу вычистить весь этот срач.
Зажав нос краем футболки, я по стеночке прошла дальше по коридору. На каждом шагу возникало препятствие в виде коробок из-под пиццы и смятых пачек сигарет. Какой-то притон для беспробудно пьянствующего общества, а не трёшка в самом престижном районе города.
Полчаса я искала ручки от громадных тонированных окон, чтобы помимо солнца впустить в дом поток свежего воздуха. Вся взмокшая и измученная я добилась своего и, наплевав на чистую одежду рухнула на пол. По крайней мере в гостиной он был не настолько засорён. Наслаждаясь прохладой ветерка я наблюдала за вихрями пыли, что крупными хлопьями падали вниз. Они мне напоминали бабочек-вредителей, что белыми тучами кружились в предсмертной агонии под светом уличных фонарей.