— Сладкая, — его сердце грохотало в ритме моего, — как ты?
— Нормально, — спрятала улыбку у его ключицы. — Алияр, может...
— Мне лучше уйти, — будто не услышав, что я пыталась ему кое-что предложить, он поднялся с меня. — Подмойся и ложись спать.
Я вспыхнула. Так стыдно стало! В чём смысл предупреждать об очевидном?! Как будто без него не догадалась бы!
— До двери провожать не собираюсь. Пока.
— Отдыхай. — Подобрал с пола свою ветровку, что-то вытащил из кармана, а затем кинул на диван. — Бля, чуть не забыл. Это тебе, соплячка.
Жёлтый свет фонаря призывно блеснул на экране телефона. Я быстро свесила ноги с дивана и потянулась за ним.
— Так странно, — безынтересно повертела в руках его подарок и, стараясь унять дрожь в голосе, выдохнула. — Всего месяц назад ты чуть не завалил меня за кражу, а теперь даришь ту самую причину…
— Забудь. Не копайся в прошлом. У нас есть только настоящее. — Даже не успела заметить, как он вышел из гостиной. — Завтра ко мне не приходи. Я сейчас уеду из города, когда вернусь – неизвестно. Не скучай.
Глава 15
Спустя четыре дня...
Если Софа появилась на пороге – в доме либо счастье, либо горе
Алияр
Заметив припаркованные на стоянке тачки, я тормознул у въезда во двор. Чёрный седан отца и красный Опель нашей бабули чуть ли не тёрлись бок о бок. Задумался, каким ветром её к нам занесло. Мать моей матери давно уже должна была стереть из памяти наше существование. Она ненавидела отца всей душой. И меня в том числе. Впрочем, это чувство у нас было взаимным. Только Узеир оставался её любимчиком. Потому что его не любить невозможно. Даже я порой злиться на него долго не мог. Добрый, открытый, стеснительный. Душка. Обычно жизнь из таких делала куколдов.
Грудину тоска сдавила. Я соскучился по брату! Две недели не видел. Интересно, он никуда не свалил? Иначе я чокнусь в компании бабули. На отца болт забить проще, чем на Софу. Ворчливую, вечно чем-то недовольную старуху. Я шёл и морщился от нахлынувших воспоминаний. Как бы мы с Софой ни презирали друг друга, но каникулы в деревне я проводил с удовольствием. Пакостил только так! Однажды насобирал с картофельных клубней отравленных личинок колорадских жуков и отсыпал в чан с остывшим вареньем. То ли сливовым повидлом, который она уваривала для пастилы, в общем не суть! Она на продажу делала заготовки. Оптом на базар сбывала свои соленья-варенья, и пастилу с белковой начинкой тогда сдала, не подозревая ни о чём. В то время я конкретно ей авторитет подорвал! Стал причиной массового отравления, среди которого в основном пострадали дети. В инфекционку бедолаги загремели. Три года обо мне старуха ни слышать, ни знать ничего не хотела. После ухода мамы оттаяла... и то ненадолго.
— О, явился наконец. Проходи, — встретил меня Узеир с кислой миной.
— Иди сюда, беляш, — взъерошил его упрямый вихор на макушке и к себе притянул. — Чего такой грустный?
— Я уже и забыл как ты выглядишь, брат, — обиженно буркнул мне в плечо, а я его до хруста передавил в объятиях. Соскучился не то слово! Вдохнул родной запах, что заполнил нутро теплом, и счастливо улыбнулся. Остаться бы в этом моменте подольше. Меня переполняло чувство нужности и преданности. Я жизнь за него готов отдать. Узеир — моё всё. Единственный, кому я нужен.
— Что за собрание батя там устроил? — хотел ущипнуть за плотненький живот, но он увернулся. — Софа давно прикатила?
— Брат, ты только не злись, лады?
— Уже начал.
— Точно не подашь виду?
— Валяй! — кулаки сжались сильнее. — Что стряслось?
— Нет! Пусть лучше батя сам скажет!
Да твою ж…
— Сгинь.
Отпихнул его к обувному шкафу и двинулся на кухню. Голоса шли оттуда. Атмосфера показалась удручающей.
— Здарова, отец, — взгляд невольно перекинулся на кухонный островок, обычно стерильно чистый и пустой, сейчас заставленный склянками и зимними заготовками. Прошлогодними, конечно же. И тут Софа подсуетилась. Превратила стильный морг в деревенскую ярмарку.
— А с любимой бабушкой поздороваться? — ехидно прокряхтела она и выставила вперёд кисть руки. Целуй! Приказала глазами.
— Привет, Соф, — криво усмехнулся я, пройдя к столу. Со скрежетом выдвинул себе стул и удобно устроившись, съехал задницей на самый край. — У нас горе какое случилось, бать? Зачем она приехала?
— Алияр! — ожил отец, с громким хлопком опустив руку мне на плечо. Нехило накренил. Аж сустав заныл. — Перестань дурачиться. Разговор серьёзный есть. И сядь нормально! Что ты развалился?
— Слушаю тебя, — передо мной стояла плетёная корзина с домашними яблоками, я схватил самое крупное, протёр об ветровку и вгрызся в мякоть. М. Сочное! Сок в разные стороны разлетелся.