— Пресвятая богородица, — нервно выдохнул надо мной Герыч, — какой он крохотный. Мышонок.
— Это девочка, — шёпотом прояснил я, — у нас девочка родилась, Ильин.
Я положил её вздутым животиком на ладонь и ударил по попке. Не задышала. После второго крепкого шлепка она так хрипло и звонко раскричалась, что я не сдержал слезу.
Её первый плач и ощутимый мной вдох я запомнил на всю оставшуюся жизнь...
— Ну привет, крикуша, — наклонился к её маленькому розовому ушку. — Ты даже не представляешь, как перепугала нас. Чего кряхтишь? Возмущаешься, да?
— Какая мелкая, а сколько счастья с собой принесла!
— Уму непостижимо...
— Глеб, ты где?! — Ильин радостно окликнул новоиспечённого отца, совсем не задумываясь о том, что от представшего зрелища он мог в обморок упасть.
— Ты спятил что ли? Не зови.
— Ой! Вот я балбес, ты же ещё пуповину не отрезал! — засуетился осёл двухметровый, слепо ища ножницы. — На, держи!
— Режь, — я встал вполоборота, чтобы ему было удобно нацелиться. У Ильина так конечности тряслись, что пару раз лезвие соскользнуло с пуповины. — Герыч, тебе стоило для храбрости сто грамм тяпнуть.
— Чего? Этилового спирта?
— Вы меня звали? С Марьям что-то произошло?
В комнату влетел Глеб, да с той же скоростью отшатнулся к стене. Схватился за голову и едва не упал, не подоспей к нему Герыч.
— А ну соберись, папашка! У тебя дочь родилась!
— Что? Как? — казалось он онемел от шока, — Как это возможно?
— Ангел-хранитель наш и не на такое способен, — Гер посмотрел на меня с такой теплотой, что меня переполнили эмоции. — Он спас тебя от потерь.
— Я...я... я не знаю за что меня так Бог помиловал... Как я вас отблагодарю? Мне ведь целой жизни не хватит...
— Успокойся, парень. Ничего ты нам не должен, — я подошёл ближе и показал ему дочь. Удивительно, как она в этот момент перестала кряхтеть и открыла глазки. Синие-синие. Взгляд был ясный, без поволоки. Так внимательно смотрела на меня, будто изучала каждую черту лица.
Мурашки побежали по телу.
— Почему она такая маленькая?
— Уж извини, Сафаров свой долг выполнил! — отшутился друг, правда, весело ему не было, — а растить сами будете!
— Простите, я не это хотел сказать...
— Хочешь малышку подержать?
— Смогу ли? — поднял на меня полные слёз глаза, а я только заметил, что они у него такие же потрясающе синие, как и у дочери.
— Сможешь, — я с уверенностью передал ему завёрнутый в наволочку ёрзающий клубочек, — Поздравляю тебя, Глеб. Ты стал отцом.
Он склонил голову над малышкой и будто жизнь в себя вдохнул. С такой жадностью, с такой любовью!
— Как вас зовут, наш ангел-хранитель? — спросил он, оглаживая её бархатную щечку разбитыми костяшками пальцев.
— Сеймур.
— Я назову дочь в вашу честь. Она будет... Да, я решил. Она будет Сеймурой.
Примечание автора:
Ларингеальная маска представляет собой медицинское устройство, которое поддерживает дыхательные пути пациента открытыми во время анестезии или когда он находится без сознания.
Глава 18
Алияр
— Доброе утро, пап. Как спалось?
— Доброе, сынок. Не очень.
Отец сидел за столом в обнимку с запотевшей бутылкой боржоми и прятал от меня глаза. Неловко было за вчерашнее? Давно он так не бухал в стельку. Но понятно, что ситуация вынудила. История той сиротки, которую он нам с Герычем на перебой рассказывал, сильно впечатлила. Узеир всю ночь беспокойно спал, видимо сны плохие снились. Пацан чересчур близко к сердцу принял трагедию, что произошла с родителями Сеймуры... Я сам всё ещё отходил от шока. Так странно было знать, что её назвали в честь нашего отца... Узеир, захлебываясь слезами назвал его вчера героем. Я был с ним полностью согласен. Он совершил героический поступок, подверг себя опасности не раздумывая. Как его не зауважать и не простить за напускное радушие? Человечище!
— Алияр, я хотел тебе кое-что сказать. Сядь, пожалуйста.
Прихватил из холодильника безлактозный йогурт и прошёл к столу. В лицо тут же пахнуло тяжёлым перегаром. На дух не переносил спиртное. Пожалуй, единственное, что я ни разу не употреблял. Даже в пубертате, когда начал баловаться всякой дрянью, тяги у меня не возникало. Хз почему.