— Там пахан на микроволновке оставил денег, взять?
— Себе их оставь. Подай мою косуху.
Просто там у меня колёса лежали, а так бы ему позволил обшмонать карманы. Мне для него ничего не жалко.
— Ы-ы-ы-й, ты чё в грязи извалялся? — сыч приткнул пальцами ноздри, держа косуху за шиворот. — Свинтус ты! Ну и вонь!
В ту ночь, после её ухода, я попытался выбраться из квартиры. Удалось, но желание упасть в лужу и полежать в ней – пересилило тягу добраться до соплячки. Настолько ли я ничтожен? Ещё бы. С чувством собственного отстоинства у меня всегда всё было зашибись.
— Дай сюда. — С большим усилием подтянулся к изголовью кровати. Никак не мог принять удобное положение. Будто остриём ножа бока мои обкалывали.
— Эй, это ж сколько пачек тебе купить надо? — округлил глаза, когда я в него швырнул пару крупных сотен.
— Хватит и одной. — Скинул на пол косуху. Реально несло от неё, как от жабы подвальной.
— На, забери.
Я отмахнулся.
— Остальное в копилку закинь.
— Мы вместе сделаем сестрёнке подарок? — наивно воодушевился. — А то я подумывал у папы недостающую сумму попросить!
— Мне без разницы.
— Ура! Спасибо! — кинулся обниматься. Ну что за он подлиза бескорыстная. — Мы уже завтра поедем все вместе знакомиться с Сейкой!
— Да ты задолбал, сыч. До сих пор не познакомился что ли?
— Нет! Я умею быть настойчивым! Сказал, что без тебя не поеду – значит не поеду! Вот. Так с папой и договорились!
— Кто я такой, чтобы вам отказывать? — оттолкнул его локтем.
Он как колобок с бугра перекатился на пол, быстро встал и в полусогнутом состоянии подлетел к двери.
— Вот именно! Кто ты такой? Я тут главный!
— Сучонок! — не успел запустить в него подушкой, как юркнул за стену. Хихикнул как злобный клоун, упиваясь своим маленьким триумфом.
Я бы с ним подурачился ещё, но внезапно не осталось сил. Ни-ка-ких. Не лень, а немощность какая-то на мне распласталась. Мышцы превратились в холодец. Сомкнув веки я с протяжным вздохом подсунул подушку под голову и, – жесть! – будто от собственного тела отшился. Невосполнимо опустел. Мысли начали витать где-то далеко, как чёрный смог в небе. Затуманивали сознание, уносили в темноту, в которой я так любил растворяться. Сон – исцеление. Ничто так не спасало меня от самоуничтожения, как он…
Плойка* — игровая приставка Sony PlayStation.
Глава 24.1
— Прости, мам, — смотрел на отражение своей посеревшей руки в зеркале, к которой поднёс шприц наполненный ядом и потерянно застыл.
Одно движение. Одно долбанное движение и я окажусь на дне. Выбраться оттуда будет невозможно. Не спастись.
— Прости, мам, — повторил твёрже, позволив игле проткнуть кожу. Пульсирующая резь заставила вздрогнуть. Почему такая боль пронзила? Я ведь с ночи не чувствовал своего тела. Онемевший был до кончиков ногтей. Недоумевая, протолкнул острую дальше и чуть не взревел от дискомфорта. Такого никогда не случалось! Чтобы болевой порог был настолько сильным. Настолько ли я отвык? Всего год прошёл после кодировки…
— Ал, ты чё тут застрял?! — дверь ванной будто не в стену врезалась, а в меня. В сторону отшибла. — Мы же опаздываем! Время десятый час!
Я задрожал. Пальцы ослабли и игла выскользнула из вены. Сука! Братишка увидел.
— Что это такое? — метал выпученные глаза с меня на пол. Туда и обратно.
— Обезболка. Башка с ночи трещит. — Стопа босая дёргалась, чтобы наступить на шприц, но я сдерживался. Подозрение вызвать боялся.
— Умеешь ставить уколы? — брови густые вскинулись. — Ты даже практику в меде не проходил! Где научился?
Да, свалил из универа на втором курсе. С факультета клинической фармакологии – между прочим свой личный выбор просрал. У отца было лишь одно пожелание – непременно увидеть сына с высшим медицинским образованием. Чтобы я продолжил их семейное дело. Он от своего отца перенял, я – от него. Должен был. А я что? Я как всегда. Ни хуя не довёл до конца.