— Ах ты коза! — понеслась за ней вниз по лестнице.
— Динка, пожалей! Больше не могу, — между первым и вторым этажом притормозила, морщась, видимо, от растяжения связок.
— Ты сама начала, — шутливо толкнулась в девчушку плечом, — давай понесу.
— Как мы до детдома доберёмся с этой ношей?
— На маршрутке быстрее будет.
— А деньги на проезд?
— Есть конечно. Пошли.
— С дядь Герычем не попрощались… — будучи у ворот больницы задумалась об этом проказница. Нам на пути из знакомых медсестёр и врачей никто не попадался. Чёртово везение.
— Вернёмся?
— Дядю потом попрошу привезёт меня к нему.
— Блин, они же волноваться будут. Дурно поступили, — оглянулась я на здание больницы.
— Я позвоню ему от Байкалыча и всё объясню. Не переживай!
— Ну как знаешь.
Доехали мы до нашего родного района невероятно быстро. Почему когда вдвоём, то время будто незаметно пролетает? Салон маршрутки мне не казался душным и вонючим, дышалось легко, голова не болела. Энергетика у Сейки чудесная. Добром от неё таким веяло, что на душе светлее становилось. Неразговорчивая она особо. Обмениваться с ней молчанием было очень уютно.
— Что там происходит? — я первой заметила столпотворение во дворе детдома.
— Шума нет. Значит не драка, — выдохнула Сейка, переходя дорогу.
— Кого-то провожают, что ли…
— Вот засада! — закатила она глаза. — Как я не хотела, чтобы меня эти сволочи все разом увидели.
— Просто делай вид, что их не замечаешь.
— Легко сказать.
— Не дрейфь. Я же с тобой.
Вдох-выдох.
— Вперёд!
Мы прошли во двор, и несколько ребят тут же как ищейки учуяли вторжение на их территорию. Обернулись с презрительными лицами и начали расступаться.
— О, Тимаев! Глянь кто нарисовался! Воздыхалка твоя! — заржал Илья Куцый. Тот, с кем он поспорил на слабо.
— Сея?
— Ну я тебе щас устрою, гадёныш. — бросила перед обескураженной Сейкой пакеты и рванулась в его сторону.
— Куцый, не вонял бы ты лучше, — Дашка Устинцева преградила ему путь, вонзив в меня свои змеиные глаза. — Эта бешеная тебя щас всего искусает.
— Иди нахрен, Даш! — он оттолкнул её и сам попёр навстречу. — Чё она мне сделает? Жопы не хватит!
— Вот чё, — скрутила на его груди футболку и прописала лбом в нос. Вместе со стоном из гадёныша белобрысого кровь фонтаном хлынула. — Ещё раз Сеймуру тронешь я тебе глотку перегрызу, понял?!
В толпе переворот произошёл. Все начали орать и кучковаться как шакалы в жадный круг. Тут жаждали вкусить мяса и крови. От накала воздух начал сгущаться. Куцый рассеянно прочесал кулаком сантиметры около кончика моего носа, но мне удалось увернуться от удара. Пульс в ушах забился. Ноль страха, чистый адреналин. Не упуская момент, я залепила ему оплеуху.
— Твою мать. — Подогнулись его колени.
— Быдло!
— Бейте её!
— Она мне никогда не нравилась! Выскочка! — выплёвывал явно кто-то из шайки Устинцевой. Шанс такой подвернулся пуститься во все тяжкие. Теперь я била наотмашь. Их было не жаль.
— Сучка больная, — это Устрица. По визгливому голосу узнала. Остервенело вцепилась в мои волосы. Боль будто клыками острыми впилась в висок и меня пошатнуло. Дрянь паршивая расцарапала кожу в кровь. Меня задёргали со всех сторон. Не различала, кто и куда целился. Отбиваться от всех сразу не удавалось.
— Динка! Умоляю! — перепуганный надрывный голос Сейки пронзил слух сквозь гул стервятников. — Прекратите! Не трогайте её!
— Беги, Сейка! Не лезь сюда! — Побоялась, что шрам её заденут! Швы ночью сняли... Вдруг разойдутся?!
— Динара! Какого хрена ты творишь? — перехватил мою руку над головой Мадлен, а затем оттащил назад. Я врезалась локтем в чьё-то плечо, и тот дико взревел. Перед глазами пролетели хищно согнутые пальцы. Опять мне твари лицо расцарапать норовили.
— Ах! — приткнула колючую пульсацию в виске дрожащей от ярости ладонью. — Ты вообще не возникай, Тимаев! Это ты во всём виноват! Смельчак поганый!
— Избавитесь от меня сегодня. Задрали уже, — вытянул меня из шакальего круга и к дереву возле забора припечатал.
— Куда это ты намылился?
— Тебя пусть не колышет.
— Ну и катись к чёрту! — заметив приближающуюся к нам Сейку я вырвалась из его захвата. — Ангелочек, беги скорей!
— Что с её волосами? Кто это сделал? — спросил Мадлен, наблюдая за ней хмуро.
— Тебя пусть не колышет!
— Клин клином, говоришь? — Криво усмехнулся.
— Дина! Ты как? Боже, — размазывала по красным щекам набегающие слёзы. — Сильно они тебя...
— Ты главное цела? — лихорадочно ощупывала шрам на шее. Сухо. Ничего нет. — Успокойся, со мной всё хорошо.