— Тоже также хочешь? Любить в открытую.
— Боже, перестань…
В глаза смотрел не отрываясь. Как будто вокруг нас никого не существовало. Я была его вселенной.
— Я напишу. Не терпится уже.
Специально касался костяшками моей груди, медленно выводя каждую букву. Жар его кожи. Прохлада краски. Шипение аэрозоля. Оно оглушало меня как кровь, бьющая в голову. Я утопала в дурмане чувств к нему. Даже не следила за действиями. Что он там писал? Мне как-то было плевать. Его близость одуряла!
— Что это за метка, Волковский? — послышалось позади надменное.
Мы с Алияром синхронно обернулись. Все мои ощущения притупило любопытство. Дикое! В темноте пылали две вертикальные красные полосы. Не разной длины. Идентичные. Смутно что-то напоминающие…
— Любимая, поздравляю нас. — Взволнованный голос Богдана разрушил резкую тишину. — Ты беременна.
— Что он сказал?
— Она беременна!
Вау! Что? Беременна? И не знала этого? Или знала? Да я бы на её месте сейчас хлопнулась в обморок! Что она испытывала в этот момент? До сих пор оставалась для нас невидимкой. Ни звука не издала. Вот это сюрприз ей устроил жених... Незабываемый!
Линейный массив* — акустическая система, состоящая из большого количества громкоговорителей, расположенных вертикально.
Глава 28
Неделю спустя
За два дня до событий из пролога.
— Дин, ты лекарства вовремя принимаешь? — Хамзат перегнулся через стол и коснулся тыльной стороной ладони моей щеки. — Что-то результата положительного не вижу. Осунулась ещё больше.
— Это от бессонницы скорее всего. — Поднесла к губам кружку с чаем, в надежде, что он руку уберёт, но нет. Продолжал поглаживать. Меня порой пугали его дружеские ласки. Будто переходил черту... Постоянно пытался мне угодить. Это настораживало.
— Что тебя тревожит?
— Хан, в общем… скажу тебе напрямую. Я хочу переехать в общагу, — откинулась на спинку стула. От руки его назойливой избавилась. — Я устала жить во лжи. С Арсом из-за этого разругались... Как мириться будем? Вторая неделя пошла. Тебе всё равно. Ты всем доволен! Рано уходишь, поздно возвращаешься. Мы практически не видимся. Какая разница где я буду жить?
— Это наезд?
— Разве?
— Во лжи устала жить, говоришь? — усмехнулся криво. — А сама тогда почему меня за нос водишь?
— Что?
— Не прикидывайся теперь. — Резко схватил со стола тарелку и вскочил на ноги. — Я уже знаю, что Сеймуру удочерили. И даже знаю кто! Охренеть! Как ты ещё умудрилась это скрыть?!
— Тебе Байкалыч доложил? — внутри всё похолодело.
— Какая нахрен разница?! Тот, ради кого ты убивалась, в очередной раз тебя предал!
В ногах дрожь усилилась. Боже, почему я такая трусиха? Можно же было раньше обо всём рассказать. И чуяла же, что старик язык за зубами не придержит! От правды далеко не уйдёшь. Зря. Зря я искала подходящий момент!
— Алияр никакого отношения к этому не имеет!
— Ну конечно. Прикрывай его, прикрывай. — Не смотрел на меня. И не слушал! — Если бы не его отец, я бы его отдубасил! Давно кулак чешется!
— Хан, послушай...
— Да зачем? Ты меня ни за кого не считаешь. Это я дурак всё на что-то надеюсь. В лепешку разбиваюсь!
— Ты мой лучший друг и я люблю тебя...
Он вздрогнул. Спиной ко мне стоял, лица его не видела. Рассерженный! Я вывела его из себя!
— Блять. — Швырнул тарелку в раковину и злым вихрем ко мне рванул. К стене едва отпрянула, как он обхватил одной рукой мою талию, а другой в волосы на затылке вцепился. — Я избегаю тебя, потому что опасным бываю, Дин. И лучше тебе не знать каким. Я не идеальный, как ты думаешь.
Звонко ударил в стену ладонью, а после отшатнулся. Я офигела...
— Что ты этим хочешь сказать?
— Где ты общагу присмотрела? — проигнорировал вопрос. — Сейчас каникулы. Ближе к учёбе переедешь. Если захочешь, я буду появляться здесь ещё реже.
Как он так в один миг смог измениться? Господи, я наверное свихнулась!
— Пока обустроюсь там и осень наступит.
— Арс с Ниной расстался, можешь к нему переехать, раз со мной тебе до такой степени невыносимо.
— Что?! Когда? Почему ты мне не сказал?
— Следую твоему примеру. Отмалчиваюсь. — С укором на меня смотрел. — Нахуй о чьих-то проблемах задумываться, когда своих по самые гланды.
Неприятно, но я сама была виновата. Поэтому не срывалась.
— А причина в чëм?
— Нашла себе нового собутыльника. Давно бы суку такую выпнул на улицу. Это Арс кремень, продержался два года.