Помогло то, что Эйми мне никогда особо не нравилась.
На моей одежде была кровь, но это не привлекало много внимания в „Двери в Рай“. Никто даже не посмотрел на меня. Я поднялся по лестнице в секретную комнату на следующем этаже. Мои руки дрожали. Я никогда никого раньше не убивал. Но я сделал это не для себя. Нет. Всё это для моего ангела. Моего прекрасного ангела.
Когда я вернулся в комнату, она взглянула на кровь на моей одежде и улыбнулась, словно ребёнок, ожидающий подарок. – Ты убил её, Гарри? Ты убил её для меня?
– Да, – ответил я. Мой голос был сухим и ровным, пока сердце выпрыгивало из груди, чтобы снова увидеть её. – Я здесь, чтобы освободить тебя.
Я откупорил пузырёк и пролил кровь Эйми на пылающие красные линии пентаграммы. Ничего не произошло. Вообще ничего. В смущении я оглянулся на своего прекрасного ангела, а она смеялась надо мной. Она опустила палец в кровь и обсасывала её с пальца, с детским удовольствием. И, к тому же, она больше не была прекрасна. Это слетело с неё, как иллюзия, чем оно и было, и то, что теперь сидело в пентаграмме, больше не походило на человека. Оно выглядело гуманоидом с тёмными перепончатыми крыльями, но разница невероятно смердела, словно огромный паук, увиденный вами на полу спальни. В её глазницах плясало пламя, а усмехающийся рот был полон игольно-острых зубов.
Я должен был помнить: есть не один вид ангелов.
– Правильно, Гарри, – сказало оно, голосом, подобным протухшему мясу, подобным смерти невинности или мучениям возлюбленной. – Я – падший ангел и ты совершил ошибку. Они призвали меня из Ада и привязали меня к этому месту, но ты правда думал, что простые смертные могли держать меня здесь против воли Ада? Я здесь, потому что я так решила. Поскольку это даёт мне уйму возможностей делать то, что я делаю лучше всего – соблазнять дураков, вроде тебя и наблюдать за вашим падением. Эйми никогда не имела ребёнка и не приносила его в жертву. Ты убил относительно невинную молодую женщину, Гарри и обрёк свою душу на Преисподнюю, на веки вечные и навсегда. – Оно засмеялось надо мной.
– Моя работа здесь исполнена. Теперь ты можешь идти, Гарри.
Я стоял там в оцепенении. Не мог придумать, куда пойти, что сделать. – Попытка помочь тебе была единственной, хоть наполовину хорошей вещью, которую я сделал за многие годы, – сказал я наконец. – Я должен был помнить – ни одно доброе дело не останется безнаказанным в Тёмной Стороне.
– Пока, Гарри. Увидимся... когда-нибудь.
Я вывалился из комнаты, сопровождаемой глумливым смехом падшего ангела. Я протискивался через набитый клуб, слепо отталкивая людей с дороги, игнорируя их угрозы и проклятия. Всё это больше не имело значения. Проклят навсегда. Я пытался освободить ангела, не потому, что это был правильный поступок. Я делал это, потому что я желал её. Обули, как любого другого лоха. Я соблазнился и я пал, приведённый вниз своими собственными желаниями. Вы можете сказать, что это – обычные человеческие обстоятельства – соблазняться симпатичным лицом. Или яблоком.
Некоторые уловки известны давно.
Перевод: Bertran