— И что мне делать?
— Об этом я и хотела поговорить, — она взяла кружку и осторожно отпила. — Нельзя пугать ее, она уже напугана. Пригласите ее к себе, отведите в место, которое она любит. Возьмите Егора, если он не будет против. Раньше вы много времени проводили втроем, я знаю это, потому что первое время она всем угрожала старшим братом. Но теперь многое изменилось. Покажите ей, что вам можно доверять. Возможно, она сама начнет разговор.
— Вы расскажете матери?
Марина печально улыбнулась ему:
— Конечно, нет. Будь мы в государственной школе, я была бы обязана. К счастью, мои юристы живьем сожрут любого. Я не расскажу никому, пока Люда сама не будет готова. Держите меня в курсе и поспешите.
— Спасибо, — Максим пошел к выходу.
— Не садитесь за руль, — напомнила директриса.
— Я пройдусь пешком. Машину заберут.
— В таком случае удачи. Я надеюсь, все закончится хорошо.
***
Игорь вернулся поздно и в плохом настроении. Максим знал, что должно последовать, но с порога сказал, что им надо выпить чаю.
Чай был для Игоря альтернативой стоп-слова. За чаем Игорь был обычным мужчиной средних лет с интересами в области клубного бизнеса.
— Мне нужны деньги, — сказал Максим.
— Для чего? — Игорь отпил из кружки. Невозмутимо, как директриса в школе Люды.
— Я не могу сказать.
— Мы обсуждали это. Мне не жалко денег. Мне нужно знать, на что они уйдут.
— Боишься, что будешь финансировать террористов?
— Боюсь? — Игорь сделал глоток побольше, и Максим понял, что оступился. Игорь действительно боялся очень редко и никогда — за себя. Но обвинения в этом действовали на него хуже красной тряпки. Вечер был испорчен.
Перед сном Игорь спросил еще раз:
— Они нужны тебе на семью?
Максим промолчал. Разговоры о семье были еще одной темой, которую Игорь не любил. У него не было семьи — жены, детей. Он жил один и не был ни с кем связан обязательствами. Поведение Максима его раздражало. Прежде чем Люда и Егор попали в дорогую школу, было пройдено несколько кругов Ада. Максим стоял на коленях — в прямом и переносном смысле. Когда нужно было купить брату и сестре новый компьютер или телефон, Максим старался брать «из своих», а если Игорь узнавал, куда утекли деньги на самом деле, начиналась ссора.
— Я хочу отдохнуть, — сказал Игорь. — Съездить в другую страну. В Турцию. Поехали?
— Валяться на пляже?
— Спокойной ночи.
Максим скрипнул зубами. Все начиналось хорошо. Очень хорошо. Максим помнил первый год — это было его сокровище на случай, если потребуется возвращать себе хорошее настроение. В первый год Игорь был его любовником, другом, отцом, кредитором и черт знает, кем еще. Все было прекрасно. Максим сдал сессию на отлично, Люда и Егор пошли в хороший сад. Даже с их матерью Игорь наладил подобие хороших отношений. Не без помощи денег, но винить женщину, которая во всем себе отказывала, было тяжело.
Первый разговор о Люде с Егором случился аккурат через год, на «годовщину». Максим помнил его дословно. Обвинений тогда было много. Игорь требовал уделять больше времени ему, меньше — «им».
— Даже будь это твои дети, Макс, нельзя так себя вести. Они пошли в хороший сад, учатся, их хорошо кормят, с ними занимаются, у них жива и здорова мама. Чего еще ты хочешь?
— Отца-то нет.
— И у тебя не было.
— И что вышло?
На провокации Игорь не отвечал — сдерживался. Хотя по стиснутым кулакам было видно, как его задевает. Максима тоже задевало — чужое нежелание идти на компромисс.
Сначала разговоры Максима о брате и сестре казались Игорю скучными, потом — стали раздражать, потом выводили из себя одни только имена. Максим перестал говорить, но поставил две рамки возле кровати: Люда с Егором и мама.
Он пошел на работу, но сидеть там было невыносимо. Жалкие деньги, заработанные выпускником без опыта по специальности, не шли ни в какое сравнение с теми деньгами, которые давал Игорь. Приходя на работу, Максим физически чувствовал, что теряет время. Пришло в голову отказаться от чужих денег, но так он не выдержал даже месяц — Люде нужно было лечить зубы, Егор хотел велосипед.
Уволившись, Максим попытался отвлечься в тусовках. Ходил в клубы один. Знал, что Игорь в любой момент сможет проследить, не позволял себе лишнего. Впрочем, лишнего и не хотелось.
До поры.
Пока не осточертел постоянный контроль со стороны человека, который «просто давал ему деньги». Он так и сказал одной девушке у барной стойки:
— Да он просто деньги отваливает, и все.
Был пьян — настолько, что не заметил Игоря поблизости. Домой уехали молча. Ни раз Игорь не вспомнил об этом разговоре. От этого Максиму было еще хуже.
Были еще клубы, где развлекался бывший работодатель Максима — Крис — и ему подобные. Но туда путь был заказан без Игоря.
— Может разок просто так сходим? — просил Максим.
Но у Игоря и здесь были принципы. Сходить в клуб? Пожалуйста, надевай ошейник и веди себя хорошо. Чем чаще Игорь повторял это, тем противнее становилось.
— Я пойду сам, — сказал он один раз.
И его выволокли из клуба секьюрити Криса. Пьяного, орущего что-то про тиранию и свободу человека. Игорь забрал его и опять отвез молча.
Максим знал, что Игорь ждет, но не знал — чего. Несколько раз он устраивал сюрпризы. Заказывал еду из ресторана, зажигал свечи. Игоря все это не впечатляло. Во всяком случае, не сильнее, чем самый обычный ужин. Еда нравилась или не нравилась, свечи пахли хорошо или не очень — только и всего.
Были подарки — купленные на деньги Игоря, дорогие, дешевые, «с душой» и «с шиком». Максим привык экономить и мог обходиться совсем смешной суммой, если Люде и Егору ничего не было нужно. Из этих денег можно было взять достаточно, чтобы впечатлить.
Но Игоря не впечатляло и это. Ни походы в кино, ни знакомство с интересными людьми, ни предложение «а давай втроем» — ничего, что показывали в романтических комедиях и порнушке. В конце концов, Максиму надоело. Днем он сидел в Сети или гулял — по паркам, но чаще по магазинам. Покупал никому не нужный хлам, мог тут же подарить его знакомым, возвращался, обедал с Игорем, и они садились смотреть фильм. Потом засыпали. Их быт стал больше похож на быт отца с сыном, чем Максим предполагал с самого начала.
И еще он все время злился. Не явно и открыто, а глубоко внутри. На то, что Игорь начал «что-то», но не закончил. На то, что Максим не может говорить открыто. На все обидные слова, которые слышал в свой адрес ото всех людей на свете вместе взятых.
Когда стало совсем тошно, Максим пошел к Крису. Честно сказал Игорю, что собирается выпить с Крисом, дождался сдержанного кивка и ушел.
Пили долго, Крис ничего не спрашивал, рассказывал про новый клуб, показал небольшое помещение. Было простенько, но со вкусом. Максим хорошо разбирался в ночной жизни столицы, и это место вполне годилось для респектабельных людей, готовых оторваться с огоньком.
— Выкладывай, — Крис сказал это ровно в тот момент, когда Максим уже решил уйти.
Накатили воспоминания. Время, когда Максим работал на Криса. Теперь все решалось простыми сообщениями в Телеграмме, и должность Максима была упразднена. Игорь рассказывал, что Крис «сократил объемы». В общем, все ушло в прошлое, и это прошлое догнало Максима в модном клубе. Крис тогда умел поймать нужный момент — в точности как теперь. Найти время, когда можно было толкнуть человека в подходящем направлении. Грубовато, но точно. Игорю этого не хватало. Или он не хотел — но эта мысль была слишком тошнотворной.