И знаешь, сечь начнут сейчас!
«Бывало, все сидит и читает»…
В конце августа 1832 года Некрасов, вместе со своим братом Андреем, поступил в Ярославскую гимназию.
Что дала Некрасову гимназия?[2]
Мало хорошего!
Можно ли говорить о благотворности пребывания в учебном заведении, в стенах которого авторитет учебы поддерживался чуть ли не исключительно розгой?
Очевидно Ярославскую гимназию имел в виду Некрасов, когда писал:
По словам гимназического товарища Некрасова И. Горошкова, преподавание велось в этой гимназии совершенно неудовлетворительно; объяснений заданного урока обыкновенно не делалось; учителя знали свои предметы с грехом пополам; учебной дисциплины, которая, прежде всего, зависит от того, насколько заинтересованы ученики предметом, — поддержать не умели.
Неудивительно поэтому, что гимназическая учеба и в малой мере не могла увлечь Некрасова. Учился он довольно посредственно. В конце лета 1836-го года Некрасов покинул гимназию, пробыв в ней четыре года.
Распространено мнение, что Некрасов был исключен из гимназии за сатирические стили, направленные против начальства.
Некрасова, действительно, еще мальчиком влекло к сатире. Однажды он написал сатиру на брата Андрея, который любил франтить:
В гимназии он высмеивал некоторых товарищей. Один из них — Златоустовский — «сильно отдул» Некрасова за следующие стихи:
Однако, отсюда еще не следует, что Некрасов был исключен из гимназии за сатирические стихи. Едва ли даже это исключение вообще имело место. Дело обстояло, видимо, гораздо проще: мальчик учился плохо, с учебным начальством отношения испортились из-за неуплаты отцом денег за правоучение;[3] естественно, что при таких условиях Некрасов-отец вспомнил о своем давнишнем намерении сделать из сына военного и взял его из гимназии, чтобы определить в один из петербургских корпусов.
Сын не протестовал, так как путешествие в Петербург было его заветною мечтой.
В автобиографических заметках поэта имеется следующее признание: «К 15-ти годам (у меня) составилась целая тетрадь (стихов), которая сильно подмывала меня ехать в Петербург. Надув отца притворным согласием поступить в Дворянский полк[4], я туда поехал». В полном соответствии с этим в поэме «Мать» говорится: «Я отроком покинул отчий дом, за славой я в столицу торопился».
И не только за славой!
Чернышевский в «Заметках о Некрасове» указывает, что «его мать хотела, чтобы он был образованным человеком, и говорила ему, что он должен поступить в университет… Но отец не хотел и слышать об этом… Спорить было бесполезно, мать замолчала. Отец послал Некрасова для поступления в кадетский корпус… Но он ехал с намерением поступить не в кадетский корпус, а в университет…»
Таким образом, расставаясь с гимназией, Некрасов лелеял надежду не только быть «увенчанным лаврами поэта», но и отведать в университетских стенах истинной науки, взамен того суррогата ее, который преподносился ярославским гимназистам.
И писание стихов, и мечты об университете уже указывают на известное умственное развитие. Кому же или чему обязан этим Некрасов? Ведь не гимназическим же своим наставникам?
Из воспоминаний Горошкова видно, что Некрасов-гимназист поражал товарищей своей любовью к чтению («бывало, все сидит и читает»). Книги он доставал и у знакомых и в гимназической библиотеке. В 30-х годах в Ярославской гимназии имелись две библиотеки: «подвижная» и «фундаментальная». Из журналов и газет в фундаментальную библиотеку выписывались «Ученые записки Московского университета», «Педагогический журнал». «Журнал Министерства Народного Просвещения», «Московские ведомости», «Детский журнал» (Очкина), «Живописное обозрение» (издание московского книгопродавца Августа Семена), «Телескоп», «Московский наблюдатель».
2
Гимназические годы Некрасова в течение очень долгого времени представляли темное пятно в его биографии, ибо о них почти ничего не было известно. Потребовались «раскопки» в архиве гимназии, чтобы ликвидировать это темное пятно. Документы, относящиеся к гимназическим годам Некрасова, были отчасти скопированы, отчасти сфотографированы мною еще в 1913 году. Теперь эти копии и фотографии приобрели значение первоисточников, ибо подлинники сгорели во время белогвардейского мятежа в Ярославле, в 1918 году.
3
В «гимназическом архиве имеются документы, свидетельствующие о том, что отец Некрасова всячески уклонялся от взноса платы за правоучение сыновей.