ПОЭТ О ЧУВСТВЕ ЮМОРА
Когда я хочу доставить удовольствие своим друзьям, то читаю им стихи любимых поэтов, среди них и стихи Арсения Тарковского. Вот почему, увидев афишу, извещающую, что в Центральном лектории Всесоюзного общества «Знание» состоится авторский вечер поэта Арсения Тарковского, я загорелся желанием попасть на этот вечер. И попал.
Еще до начала вечера мне удалось проникнуть за кулисы и взять краткое интервью у маститого поэта.
— Уважайте ли вы сатпру и юмор? — напрямик, но не без тайного умысла спросил я.
— Уважаю, — сразу же признался поэт и как бы в подтверждение этого улыбнулся.
И тогда последовал заранее приготовленный второй вопрос:
— Есть ли у вас что-нибудь для «Крокодила»?
В глазах поэта появился некоторый интерес к вашему корреспонденту:
— Буквально на днях я написал одну маленькую поэмку…
— А о чем она? — спросил я. — Что вы хотели выразить этим правдивым произведением?
— Прежде всего восхищение, охватывающее человека перед липом чудотворной природы, — ответил поэт. — Автор не мог сдержать своего негодования, замечая, что кто-то пытается незаконно обогатиться, используя для этого свою недвижимую собственность. Автор хотел также указать, сколь опасно некритическое отношение к различным лжеучениям вроде лжеучения Ломброзо. Автор надеется, что образ одного из действующих лиц нашего повествования, условно именуемого в легенде Йотой, пробудит в душе кого-нибудь из наших читателей воспоминания о какой-нибудь другой, не менее прелестной фее. А что Йота была самой настоящей феей — сомневаться не приходится. Вы удовлетворены?
— Вполне, — удовлетворенно кивнул корреспондент.
«Поэмка» пришлась по душе слушателям. Чем именно? Отточенным, изящным языком, лукавым юмором и едкой иронией. И пусть в легенде — этом рассказе в стихах — речь идет о маленьком эпизоде полувековой давности из жизни поэта, все легко угадали, что стрела сатиры точно бьет по цели — духовному мещанству. Жив курилка!
Мастер поэтического перевода, Арсений Александрович Тарковский — автор четырех собственных сборников стихов. Свою первую книгу поэт выпустил, когда ему было уже за пятьдесят. Сейчас ему исполнилось семьдесят лет. А сколько веселого, молодого задора в его легенде, сколько поэзии! Какой великолепной музыкой звучат его стихи, каким глубоким смыслом они наполнены!
Это дано не каждому — сохранить в зрелом возрасте отвагу и молодость сердца, насмешливую дерзость духа. У Тарковского и стихи и глаза светятся острым умом и веселым сарказмом. Его улыбка, как луч солнца, освещает лицо светом радости жизни. Поэт любит шутить. Но делает это беззлобно, с добрым чувством. Но я за шуткой и за иронией вдруг открывается вся глубина человечности и мудрости поэта. Он подтрунивает и едко осмеивает, его шутливый тон — лишь форма выражения остроотточенной, глубоко обдуманной мысли, одобрения или тонкой насмешки, издевки или горчайшей самоиронии. Как, например:
Прошлым летом я со своей дочуркой Мариночкой (ей был тогда годик) гостил на даче поэта в Голицыне. Арсений Александрович незадолго до этого перенес тяжелую болезнь. Чувствовалось, он еще не вполне оправился от недуга. И все же улыбался, шутил, с упоением, словно смакуя тонкое вино, читал веселые стихи Николая Олейникова:
Поэт как-то легко, от всей души заразительно смеется:
— Здорово, правда!
Глядя на него, звонко, заливисто смеется и хлопает ручками моя дочь.
— Давайте поговорим о юморе, — воспользовавшись моментом, предложил я. И как видно не зря. — Вы ведь, я знаю, любите юмор.
— «Любите» не совсем точное слово, я бы сказал, «чувствуете». Люди по-разному чувствуют его грани и оттенки и по-разному реагируют на смешное. Иным правятся плоские, грубые, как говорится, солдатские шутки. Другим по душе ирония, тонкий юмор. Два человека одного возраста и профессии могут совершенно по-разному воспринимать одну и ту же комическую ситуацию. Один рассмеется, второй в недоумении будет таращить глаза, а то и рассердится.
— От чего же зависит умение чувствовать юмор?
— Вероятно, во-первых, это заложено в нас самой природой, во-вторых, каждый может воспитать, развить в себе это чувство, или, иначе говоря, качество ума и характера. Чувство юмора — это чувство оптимизма, человечности, окрыленности. Все, конечно, начинается с мироощущения и темперамента. Мрачно настроенный человек не склонен веселиться. Впрочем, у французского философа Монтеня есть рассказ о том, как одного беднягу везли на казнь. По обычаю жизнь его могла спасти любая женщина, согласившись выйти за него замуж. И вот одна дама пожелала взять этого беднягу в мужья. Он глянул на нее и кисло сказал: «Эта?! Такая уродливая, кривоногая? Пет, лучше вешайте!» И его повесили. Так что, как водите, чувство юмора свойственно даже висельникам.
Я но природе оптимист. Жить — это такое счастье, такой выигрыш в такой необычной лотерее, что диву даешься. В детстве меня потрясало, как это может быть, что все мы, люди, живем в одно и то же время. Это ведь так удивительно, верно?! Надо уметь ценить каждое мгновение жизни, воспринимать его как бесценный дар, уметь всем существом — умом и сердцем — ощущать, какое это неизмеримое счастье — жизнь, уметь ценить блага, которые она несет. Наш духовный мир настроен на то, чтобы создавать и совершенствовать то, что несовершенно. А это и есть творчество. А жить и творить и значит быть счастливым.
— И, наконец, последний, чисто профессиональный вопрос. Юмор органически содержится всегда, во всем и везде в окружающем нас мире. Но вот задача — как его лучше оттуда «выковыривать»?
Поэт лукаво посмотрел на меня и улыбнулся:
— Не будем лишать хлеба юмористов и раскрывать их «секреты»… Очевидно, так же, как скульптор извлекает скульптуру из куска мрамора, композитор — симфонию из хаоса звуков, а поэт — стихи из океана слов. Несомненно одно, человек, впервые на земле пошутивший, был самым гениальным юмористом. А как и почему он это сделал — вот настоящая загадка…
НЕКРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Фельетон
Дул ветер. Море штормило. Над городом плыли сизые тучи с рваными краями. На вершинах голых платанов горланило воронье. В самый канун Нового года всю мыслящую Ялту взбудоражило необычайное происшествие — исчез Михаил Антонов, широко известный в городе человек.
Был создан штаб по спасению Антонова.
В горы вышли группы спасателей. Море бороздили быстроходные катера. Окрестности прочесывали добровольные патрули. Была поставлена на ноги вся милиция, а также местные отделения спасания на водах, пожарников, охотников, рыболовов и охраны природы. Увы, все оказалось тщетным.
— Нигде нету! — наконец доложили они начальнику штаба.
— Точно нету? Вы уверены в этом? — озабоченно переспросил он.
— Так точно! — ответили искатели. — Уверены, как сами в себе.
— Ну и слава богу! — облегченно вздохнул начальник штаба и вытер лоб белоснежным носовым платком. — А теперь идите, идите, занимайтесь своими делами.