Переглянувшись с остальными, Мордин согласился:
– Мы не против. С тобой раньше сладили, за своих горой стоишь. Когда выступаем?
– Чего зря ждать? Чем быстрее уберемся, тем меньше лишних соблазнов. Давайте прямо сейчас. Господин вахмистр уже ждет.
Когда Кизима увидел телегу, забитую с горкой разнообразным имуществом, то поначалу онемел. Стоял, разглядывал, пытался слова подобрать. Но не успел – Сергий встал рядом и тихо начал объяснять:
– Господин Толченов в сложном положении был. Ему требуется списать кое что из утраченного имущества. А мы как раз под это подходим. Я на себя разную мелочь набрал, что во время выходов расходуется. И теперь у зауряд-прапорщика цифры сходятся. Ну и мы не обижены.
– Я уже вижу, студент. Ты куда с таким табором собираешься?
– К баварцам, к кому же еще? Вы не сомневайтесь, Анисий Лазаревич, я же с пониманием. Просто мы там пятым колесом в телеге. Ни палатки не будет, ни одеял на ночь, а ночи тут злые, холодные. Ни котла, чтобы кашу сварить. И вообще... Я круп чуток прибрал, мяса вяленого, даже консервов целый ящик прихватил. Плюс обмундирование, оно же просто горит, когда по барханам на пузе лазаешь. И три боекомплекта под винтовки, гранат россыпью и разного. Тем более, что не на себя, а на всех. И поделиться с пластунами можем... Например, еще одной палаткой.
Передумав пропесочивать подчиненного, казак подкрутил усы и повернулся к трем мужикам, кучкой сгрудившимся позади телеги. Видно было – из них только один когда-то в войсках побывал, подогнанное обмундирование много может рассказать понимающему человеку. Но в любом случае – все трое не молокососы. Да и мелькали вроде разок до этого.
– Это Мордин Фокий Карпович, наш ефрейтор. Вот это Кобызев Петр Михайлович. И Безруков Гаврила Павлович. Рядовые. Все отличные стрелки и геройствовать не любят.
– Полезное качество, – усмехнулся Кизима. – Из старых православных?
Как помнил Сергий, в этом мире Никоновская реформа проходила куда как мягче, хотя все равно оставила изрядный след среди местных христиан. И староверов хватало, особо по дальним углам.
– Перелесские мы, в вере крепки. На том и стоим.
– Добре. У меня прабабка никоновцев в свое время дрыном охаживала. И “Славься Богородица” я до сих пор до последнего словечка помню... Так, уважаемые. Сразу скажу, чтобы вопросов потом не было. Мы с господином будущим студентом с конца июня по местным буеракам бегаем. Воином себя он зарекомендовал справным, дураком под пули не лезет и товарищей выручает. Поэтому хоть и рядовой, но слушайте его как родную маму. А за папу у вас я пока... Коня-то совсем выдали или вернуть придется?
Погладив животину, Сергий усмехнулся:
– А он вообще по бумагам больше не числится. Погиб геройской смертью и списан за ненадобностью. Поэтому – будем считать, что телега своим ходом до нового места добралась. Ну что, выступаем?
– Птица твоя где, кстати?
– По округе рыскает, поглядывает. Чтобы нам спокойнее топать, без приключений.
– Вот это хорошо. Приключений нам еще успеют отсыпать.
Штурмовая рота под командованием гауптмана Августа фон Шольца двигалась по узкой дороге между барханами. В голове колонны и в хвосте проминали песок широкими колесами груженые телеги: вода, продовольствие, медикаменты и боезапас. Пусть формально южная граница германского протектората уже зацепилась за оазис в Марзуке, но на самом деле вся территория буквально от побережья до Феззайна до сих пор представляет собой лоскутное одеяло. Толпы мародеров, жалкие остатки нищих фермеров, вооруженные до зубов форпосты и песок. Бесконечный песок. Хотя русские обещали, что превратят побережье в зеленый рай буквально за пару лет, а еще через пять лет трава покроет всю округу, как это было в Каракумах. Методы давно отработаны, люди знающие и понимающие готовы грузиться на пароходы. Главное – почистить территорию и удержать ее от соседей. Мелочи, что скажешь.
В охранение гауптман выделил десятерых. Вполне достаточно, потому что еще три десятка русских добровольцев сопровождали роту, прочесывая опасные места. Но главная надежда – на необычного рядового с вороном. Парень уже не один раз выручал германцев, сообщая о засадах и чужих отрядах. Где и как он сумел добыть птицу – не говорит, только улыбается. Но дело свое знает. Вот и вчера вечером успел предупредить о группе бедуинов, вздумавших пробраться в тыл. Всех семерых одним залпом и положили. Верблюдов отловили, пристроили к делу. Бредут в хвосте колонны, нагруженные имуществом.