Гул начал подниматься дальше.
Одна ступенька, вторая, третья… Он поднимается.
Постепенно ему открывается вид на просторный зал, наполненный чадом, исходящим от Столпа Силы. На самом Столпе и вокруг по всей зале, что-то горело, тлело. В воздухе витал удушливый запах палёной плоти развоплотившихся, смешанный, почему-то, с запахом мускатного ореха. По древнему камню змеились ветви трещин. Ещё вокруг артефакта кружили эмпатиты Вестника, отсвечивающие синхронно со Столпом зеленоватым светом.
Райана Билмуша он увидел лежащим на полу неподалёку от Столпа. Всё пространство возле древнего артефакта чернело выжженным пятном. Но вокруг мага, ровным кругом, белел абсолютно чистый пол. Вестник лежал не шевелясь, даже грудь не вздымалась. Но как только Гул осторожно приблизился, маг, словно от звука его шагов, вздрогнул и открыл глаза. Глаза Райана были сплошь залиты кровью из лопнувших капилляров. Запёкшаяся кровь коркой облепила уши, стекала изо рта и носа. Билмуш с глухим стоном поднялся. Было отчётливо видно, как дрожат его колени, но Атрес сомневался, что от страха.
Маг развёл руки в стороны и грустно улыбнулся, обнажая зубы облепленные кровавой слизью. Один из передних резцов отсутствовал, и улыбка вышла довольно жуткой.
— Здравствуй, Гул.
Орк остановился и поднял арбалет. Он не хотел говорить, но и просто так нажать на спусковой крючок не мог.
— Ты выслушаешь меня, Гул? Ты поверишь мне, что я не хотел? Что я не специально? Я не хотел этого…
— Да какое мне дело до того специально ты или нет?! — крик вырвался глухой, надсадный, с каким-то надрывом. Орка затрясло.
— Ты трус, маг, трус… А знаешь почему? Нет, не потому что ты сбежал тогда, оставив нас в том посёлке — спасибо, что хоть занёс в гостиницу. Ты трус потому что сейчас ты будешь говорить о важности твоей жизни для всего мира, что вот-вот и всё получится… Так?!
— Думаешь, я начну так говорить? Возможно… Я не знаю, какие слова тебе сказать, Гул. Вряд ли простое «прости» — оно ничего не изменит. Я могу лишь в знак своей боли и скорби изменить этот мир. Чтобы никто в нём больше не погиб… так трагически… Чтобы в нём вновь появились маги, такие как в древности, искусные целители, которые могут врачевать даже смертельные болезни и раны. Я не такой, я так не умею, у меня нет такого дара.
Вестник, не опуская рук, повернулся к орку спиной и задрал голову, разглядывая Столп Силы. Зеленоватый свет пульсировал в такт биению его сердца, он закрыл глаза и сказал:
— Давай, Гул, я не буду сопротивляться, да я и не смогу… устал… Будет так, как ты решишь. Весь мир и я ждём твоего решения.
— А ты не мог без вот этого вот пафоса, говнюк?!
Райан снова улыбнулся. Он чувствовал тепло исходящее от древнего камня. Мягкий зелёный пробивался сквозь веки. Ликуй небо бесконечное, иду к свету неизбежному…
Спина мага расплывалась и троилась в глазах Атреса.
— Повернись ко мне лицом! Райан! Райан твою мать! Урод… ну, как знаешь.
Палец орка задрожал на спусковом крючке арбалета…