Однако теперь, благодаря эволюции, я мог отчетливо рассмотреть каждое его движение!
Поверженного Леуштилатом Пескомера приволокли ко мне зомби — чтобы никто не затоптал — и я спрятал его в Теневом могильнике. Хотел бы я сразу заняться превращением его в очередное умертвие, но ранее соответствующего материала у меня было маловато, а потому заклинание оформить я еще не успел. Возиться же вручную в данный момент возможности не представлялось. Все-таки сражение продолжалось, и приходилось много за чем одновременно следить.
Но ничего. Никуда не денется. У меня еще три недели впереди. Явлюсь в Ижмарил во всеоружии.
Следом за Леушем, Королевского Пескомера поверг и Лагдуф. Получив несколько ран, никак не сказавшихся на его боевых способностях, и уже залеченных темных клириком, мертвый орк нанес противнику множество серьезных ран, одна из которых стала смертельной.
Чудище рухнуло на землю, погребя под собой сразу несколько более мелких сородичей, а я приказал Лагдуфу отправляться на помощь второму умертвию. То не обладало такой же наступательной мощью, но зато и повреждений практически не получило, выиграв мне достаточно времени.
Да, этих двоих можно неплохо комбинировать! Новая нежить показала себя в бою даже лучше, чем я сам того ожидал!
Падение каждого исполина свободные от работ караванщики встречали радостными криками и аплодисментами. Разве что волну не пускали, как футбольные болельщики на матче любимой команды. Но, видя их поддержку, я все равно ощущал духовный подъем, а на мое лицо против воли выползла довольная улыбка объевшегося сметаны кота.
Сражение продолжалось, и с подкреплением в виде умертвий и Леуша дела у Пескомеров пошли совсем плохо. Монстры падали один за другим, щедро орошая песок гемолимфой и устилая дно ямы искореженными телами. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений, что эта схватка, несмотря на свой неожиданный характер, завершится в нашу пользу и без каких-либо людских жертв. Потери же в рядах нежити я восполнял настолько оперативно, что казалось будто людей и вовсе защищает бессмертное войско, где каждый воин героически смел, неуязвим и готов, не зная устали, стоять между безжалостными монстрами и дрожащими от страха двуногими.
Впрочем, караванщики не были бы собой, если бы и вправду впали в панику и забились в щели, испытывая бесконтрольный ужас. Да, они боялись смерти, но это не мешало им продолжать вносить посильный вклад в победу. Ни на миг не прекращались работы по строительству и укреплению стен пандуса, а маги помогли лидерам прикончить двух последних Королевских Пескомеров.
Правда мою просьбу они при этом не выполнили, превратив жуков в две груды изуродованной, обугленной и шкворчащей плоти, но оставшиеся три трупа заняли свое место в Теневом могильнике, ожидая, когда у меня появится время сделать из них новых умертвий.
— Кто бы мог подумать, что мальчишка из захолустья, за которым я гнался в детстве, станет таким могущественным авантюристом. — с чувством глубокого уважения проговорил Уман, встав возле меня и взирая на заваленное трупами поле боя. — Хотя «могущественный» — не совсем подходящее слово. Великий! Если не величайший. Одновременно контролировать такое число различных прислужников… — он вздернул брови и покачал головой. — Такого даже в легендах времен первого Катаклизма не описывают. Ни Атур, Рассекающий Сталь, ни Алмазная Дева Софина даже рядом не стояли. Боги благоволят тебе, давэр. Тебя ждут великие свершения. Я рад, что мне довелось сражаться с тобой бок о бок.
— Поцелуй его еще. — буркнула Еленга, гладя взволнованного Октанонта по щупальцу.
— И поцелую, если надо будет! — сурово отрезал мэлэх. — И ты поцелуешь! Никто и никогда еще не делал для кочевников столько, сколько уже сделал Леон. Его именем станут называть детей, а ветер будет шептать его, гоня песок по бескрайним просторам Диких Земель.
— Весьма поэтично. — проронил я, не отвлекаясь от руководства сражением. — Как там пандус?
— Почти готов. — ответил Уман, окинув взглядом фронт работ. — Но мне кажется, монстры закончатся раньше. Если на то будет воля Захауруна. — добавил он, подняв руки лодочкой к небу.
Не знаю, обидел ли мэлэх своими словами несуществующего бога, или сама судьба решила над ним подшутить, но не успел он еще закрыть рот, как из глубины самого широко Тоннеля раздался громкий протяжный рев. Хотя скорее даже не столько громкий, сколько низкочастотный и вибрирующий. Утробный. Проникающий внутрь не только через уши, но и через всю поверхность кожи, заставляя сердце сжаться от страха, а душу бесконтрольно метаться в поисках убежища в районе пяток.