Раздался страшный грохот, и мое сильнейшее заклинание, успешно противостоявшее ночью магии Объединившего, разлетелось в щепки, а меня с сестрой отбросило к дальней стене, засыпав обломками костей. Правда и чужое плетение тоже развеялось, потеряв свою силу. Эх, успел бы влить побольше Межмировой Энергии — вообще бы устоял.
Но все же, что за поразительная мощь!
— Айнилиэль, мы договаривались не вмешиваться в турнир! — сквозь звон в ушах услышал я голос ведущего.
Айнилиэль? По мне местный лорд вдарил, что ли? Разделивший⁈ Так я тогда, получается, еще неплохо выступил. Объединенное заклинание определенно стоит любого потраченного на него времени!
Но с какой радости ведущий так запросто общается с кем-то, стоящим на вершине лестницы развития? Неужели…
— Турнир закончился, Корнелиус. — ответил Айнилиэль, хотя я его едва расслышал. — Тот факт, что ты продолжаешь что-то комментировать, ничего не меняет.
Так ведущий и правда второй лорд города! Вот так номер. Но теперь хотя бы понятно, каким образом он успевал уследить за каждым приемом участников.
Используя Катура, словно перископ, я осмотрелся его глазами и увидел, как пространство над ареной в стремительном полете прочертила фигура, улетевшая под самый купол Цитадели. Это был довольно молодо выглядевший мужчина, однако седые волосы непрозрачно намекали на немалый багаж прожитых лет. Его тело покрывали простые одежды, у пояса он придерживал длинный изогнутый меч, а стоял он, как ни странно, на еще более длинном мече, который и нес его вперед.
Навстречу Айнилиэлю.
Тот, как нетрудно догадаться по имени, оказался эльфом. Высоким, статным, черноволосым и одетым в дорогой костюм восточного богатея. В руке он держал украшенный изящными узорами золотой кувшин, а в воздухе его поддерживала полусфера, сформированная из спрессованного песка.
Оба лорда, являвшихся единственными Разделившими в городе, зависли друг напротив друга, установив зрительный контакт. Ни один не отводил взгляда, а напряжение между ними достигло такого уровня, что превратилось в клубы пара, видимые даже обычным Пробужденным.
Потасовки на трибунах затихли, и все внимательно следили за исходом встречи сильнейших.
— Ты сотни раз говорил мне, что все эти турниры — пустая трата времени. — не изменяя своему расслабленному тону, напомнил Корнелиус. — Чего вылез-то тогда? Этерний закончился?
— Не дерзи мне, чел! — волком прорычал Айнилиэль. — Я позволяю твоим жалким сородичам играть в самостоятельность только потому, что Подавителей в городе на всех не хватит. А вы еще и плодитесь, как кролики, демон задери вашу грязную расу.
По лицу ведущего скользнула тень, но он быстро взял себя в руки.
— И все же мы договаривались не вмешиваться, что бы ни происходило. — стоял на своем мужчина. — Уверен, Битву Сильнейших еще можно вернуть в обычное русло.
— Какое русло? Ты совсем из ума выжил? — усмехнулся нелюдь. — Началось восстание. На остальных мне плевать, но я несу волю князя и не позволю безнаказанно убивать эльфов!
— А ты не забыл, как твой князь с тобой обошелся?
— Это не твое дело. — жестко отрезал Айнилиэль.
— И все же я настаиваю на невмешательстве. — Корнелиус поудобнее встал на своем летающем мече. — Ижмарильцы сами разберутся со всем происходящим. К тому же нам с тобой, как Разделившим, точно нет нужды влезать в мелкие распри.
— Я все сказал. — нахмурился ушастый. Из его кувшина вылетело новое облако песка, объемом сильно превышавшее максимальную вместимость сосуда. — Я сделаю то, что считаю нужным. Можешь попытаться мне помешать, если набрался смелости за последние двадцать лет. Помнится, в прошлую стычку ты едва от меня сбежал.
— В последний раз предлагаю решить все миром, Айнилиэль. Нам нет нужды драться.
За спиной ведущего появился блестящий полуторный меч. Зависнув в воздухе, тот замерцал, а затем принялся раз за разом раздваиваться, пока число мечей не превысило полтора десятка. Разлетевшись веером, они образовали некоторое подобие павлиньего хвоста, где место перьев заняла остро наточенная сталь.
— Освоил новый прием? — хмыкнул эльф. — Не поможет. Без эволюции тебя меня не победить, чел!
Из кувшина вылетало все больше песка, постепенно прессуясь и уплотняясь, пока не он принял форму здоровенного енота, покрытого причудливыми узорами, с острыми зубами и мощным чешуйчатым хвостом. Зверь не дотягивал размером до Императорского Трицебыка, но в повозку Умана уже бы не влез.