— Ого! — удивилась Энн. — Что за фокусы?
Но Леуштилат не ответил и принялся охотиться за вторым колдовским паразитом. Я же сконцентрировался на вылетевшем из вождя облачке, потому что тот как раз испустил дух.
Впрочем, облачком эту грозовую тучу можно было назвать лишь с натяжкой. Вдвое больше, чем любая другая, которую мне доводилось видеть раньше. Она чуть не порвала мою сеть, но после опыта с душой Айнилиэля я все-таки справился. А вот светляк получился весьма любопытный. Оранжевый. Но сдвоенный, как зигота в процессе деления. Я спрятал его в Теневом могильнике вместе с телом поверженного огра. Я чувствовал, что его изучение преподнесет мне еще немало сюрпризов.
— Ты закончил? — обратился ко мне Леуш. — Он жив?
— Если ты про вождя, то нет. — спокойно ответил я. — А если про парня, то пока да.
— Хвала Сатвелеону! — устало выдохнул мой друг и тут же принялся вливать в бесчувственного воина какое-то зелье.
— Ты как вообще это сделал-то? — все не унималась Анна, крутясь возле Леуштилата. — Э-эй, ау!
— Какое-то жреческое умение, наверное. — предположил я за проводившего реанимационные процедуры Леуша. — Он же говорил тебе, что воин-жрец, епископ и все такое.
— Я думала, он шутит.
— Да какое там… — я снисходительно махнул рукой и посмотрел на сестру с хитрым прищуром. — Спорим, я прикончу огров больше тебя?
— Спорим! — легко согласилась она. — Но нежить не в счет. Только те, кого сам грохнешь.
— По рукам.
— Не отставай, братишка! — крикнула Энн, срываясь с места с копьем наперевес.
Возможно, кто-то и осудил бы меня за подобное соревнование, но… мне как-то все равно. Нелюди есть нелюди. А эти еще и сами отказались от щедрого предложения уйти и поселиться в Диких Землях. Хотя я бы им в любом случае не позволил. Теперь же их требовалось уничтожить для закрытия Трещины, и сделать это нужно как можно быстрее, чтобы успеть поучаствовать в битве с Тиранослоном.
Может там Корнелиус не побеждает, а вообще уже дуба дал, и мне останется лишь добить израненного Небесного зверя. Не самый удачный расклад. Но и не самый плохой. У обоих имелись свои плюсы и минусы. И я даже не мог решить, какой мне больше по нраву.
Пока я думал, Анна успела прикончить уже двух краснокожих гигантов и во всю прессовала третьего. Ни один не мог противостоять ее натиску так же эффективно, как вождь. Я же решил воспользоваться случаем и принялся швыряться скалящимися фиолетовыми черепами.
Да, огры имели какую-то устойчивость к магии. Но тем больше шансов улучшить чары в попытке ее обойти! А потому с каждым запущенным Укусом мертвеца я вносил небольшие изменения в структуру плетения, фиксируя удачные попытки и отметая бесплодные. Так что в итоге, пусть Энн и победила, но я теперь не сомневался, что могу умертвить обычного Развившего одним заклинанием! Весьма незаурядное достижение.
Со смертью последнего огра уцелевшие люди разразились радостными криками и бросились собирать трофеи. В число которых, как ни странно, входила кожа гигантов. Оказалось, что она высоко ценится за свои свойства и прекрасно подходит для изготовления доспехов и амулетов. Трупы самых сильных воинов я в любом случае забрал себе, а вот остальных даже помог разделать, добывая кости для Несокрушимой Крепости Некроманта. Большая же часть моей нежити тем временем охотилась снаружи, зачищая Трещину.
— С тебя выпивка, братишка. — заявила Анна, превратив копье в кнут и повесив его на пояс. — Слаб ты пока против меня.
— Повторишь это моим друзьям? — хмыкнул я, а к ней угрожающе шагнули пара умертвий с личами.
— Да легко! — хохотнула Энн и проговорила, глядя прямо в безжизненные глаза патриарха Глендельвейдов. — Я сильнее вашего хозяина. Так было, и так будет. И никакая протухшая туша этого не изменит!
Мне показалось, что цедрик дернулся в попытке что-то сказать, но это чувство пропало так же быстро, как появилось. Нежить ведь не может говорить, верно?
— Смелое заявление от той, кто не убил и трети наших врагов. — поддел я сестру.
— Эй, мы же договаривались, что нежить не в счет! — деланно возмутился Анна, после чего рассмеялась и, сдернув меня с трона, заключила в крепкие объятия. — Как же ты вырос, братишка. И как я рада, что ты жив.
— Я тоже рад, что ты жива. — после короткой паузы ответил я, чувствуя, что ни капли не кривлю сердцем.
И даже все ее детские шалости казались мне теперь безобидными шутками, а не попытками меня убить. Впрочем, я ведь и без этого давно ее простил. Все-таки мы — семья!