Неподалеку от Леуштилата сражался Фил. И вживую его умение «Тиран битвы» выглядело еще более впечатляющим, чем я себе представлял. Словно человек-армия, он в одиночку противостоял чуть ли не десяти противникам, умудряясь при этом уничтожать пролетавшие мимо заклинания. Мой брат одинаково ловко орудовал обеими своими настоящими руками и целым пучком призванных, а всевозможные виды оружия оставляли на телах врагов самые разнообразные раны.
Проведя годы в беспрерывных сражениях Трещины, он действительно отточил мастерство боя до невероятного уровня. Но страшно подумать, через что ему пришлось ради этого пройти…
Энн, как всегда, скакала обезьяной и вертелась юлой, не подпуская к себе никого ближе длины копья, и время от времени даже находила возможность швырнуть куда-нибудь вдаль Огненный шар. За нее я не волновался. Почти.
Куда хуже приходилось наследнику рода унд эс Громоушевых. Он заранее попросил нас ему не помогать и теперь на пределе возможностей пыхтел сразу против двух Развивших и одного Осознавшего. Митрофан чувствовал, что почти закончил слияние умений и надеялся прорваться на следующую ступень в запале сражения. Довольно действенный метод, которым я и сам не раз пользовался, а потому я ему не мешал.
Да и вообще по разработанному нами на ходу плану мне выпало сосредоточиться на иных целях. Объединившие среди культистов, если и имелись, то пока себя не показали, а потому я призвал лишь небольшую часть своей армии, приказав ей сдерживать линию фронта и не дать окружить моих спутников. Также я прикрывал их Призрачными щитами от вражеских чар и руководил личами, устроившими перестрелку с магами. А еще заслал нежить в туннели, чтобы заранее знать о приближении подкреплений, если такие случатся, и не позволить никому сбежать.
В общем, много что делал, на самом деле. Но главное — я разослал приведений и призраков, проверить все постройки, ниши и другие укрытия, которые нагородили на платформе культисты. Я искал родителей и надеялся отбить их, чтобы не дать использовать в качестве заложников. Ведь силы врага медленно, но верно таяли, а значит можно было ожидать любой каверзы.
Мои бестелесные разведчики гибли один за другим, однако я быстро пополнял их число за счет павших. Противники поставляли мне непрерывный урожай душ, и я даже не всегда успевал собирать свою мрачную жатву.
Но, несмотря на общую загруженность и вовлеченность в схватку, угрозу собственной жизни я все же не проморгал. Направленный в мою сторону метательный кинжал жалобно звякнул, отраженный щитом Катура. Вот только вместо того, чтобы упасть на пол, тот превратился в юркого воина ступени Развития, резво обогнувшего умертвие и попытавшегося достать меня со спины.
Весьма любопытное умение.
Удар ассасина заблокировал второй Гледельвейд, однако враг преподнес еще один сюрприз разделившись надвое! Я сперва подумал, что это какая-то иллюзия или что-то в этом роде, но, когда одного зарубил топором Мугзанг, а другого нашинковал Аскар, оказалось они и правда работали в паре. Оба тут же пополнили ряды моей армии, сохранив часть своих умений.
Попытка культистов лишить моих товарищей магической поддержки с треском провалилась.
Тем временем Митрофан и правда завершил слияние приемов, забравшись на ступень Объединения. С резкой вспышкой Межмировой Энергии он совершил серию таких быстрых взмахов шпагой, что без эволюций даже мне было бы трудно за ними уследить, а его противники и вовсе не поняли, что произошло. Одно за другим их оружие отлетело в стороны, отбитое чуть ли не единым слитным движением, а следом тело каждого превратилось в решето, обретя больше десятка незапланированных отверстий.
— Мои поздравления! — отсалютовала ижмарильцу ему Энн, играючи уклонившись от взмаха меча и полоснув его обладателя острием копья по горлу.
— Спасибо. — сдержанно ответил Громоушев, шагнув на тела поверженных врагов. — Нашел родителей?
— Их тут нет. — отозвался я, как раз закончив исследовать местность.
— Уходим?
— Нет. Пробиваемся к жрецам. Они должны что-то знать.
Я хотел уже призвать больше нежити для скорейшего истребления мешавшихся культистов, как женщина на алтаре вдруг издала предсмертный вопль, а торчавшие из ее тела штыри стаей спугнутых грачей разлетелись во все стороны. Из получившихся отверстий хлынул сплошной поток черного дыма. Смешавшись с аурой страдания, он начал формировать некую фигуру.