Дети плакали, женщины кричали, мужчины пытались защитить свои семьи – всё напрасно. Кейн был неумолим в своей жажде крови. Он разрывал семьи на части, буквально и фигурально, оставляя за собой лишь смерть и разрушение.
Я поймал себя на мысли, что часть меня восхищается этой эффективностью и безжалостностью. Но другая часть, та, что ещё помнила о человечности, ужасалась происходящему. Впрочем, я быстро подавил эти чувства. В конце концов, это было необходимо для нашей цели.
По прошествии пятнадцати минут Кейн, закончив свою нещадную охоту, перебил всех тех, кто не сумел убежать. Деревня, казавшаяся ранее спокойной и мирной, была теперь пропитана кровью и ужасом. Тьма ночи скрывала ужасное зрелище, и только мрачные следы убийств свидетельствовали о том, что здесь произошло что-то ужасное и не подвластное человеку. Воздух был пропитан металлическим запахом крови и тяжелым духом смерти. Тишина, воцарившаяся после резни, казалась оглушительной и неестественной.
Кейн, обмазанный кровью и полный удовлетворения, вернулся ко мне. Его глаза сияли неестественным блеском, а на губах играла довольная улыбка. Он выглядел как дикий зверь, только что закончивший успешную охоту.
- Ты быстро, я ожидал, что ты потратишь больше времени, - сказал я, оглядывая результаты его работы.
- Не шути так, это весьма медленно, я позволил себе немного повеселиться, - ответил Кейн, небрежно вытирая лезвие меча о траву.
Я внимательно осмотрел поле битвы, если это можно было так назвать. Тела лежали повсюду, словно сломанные куклы. Кровь впиталась в землю, превратив её в липкое месиво. Дома стояли с выбитыми дверями и окнами, немыми свидетелями произошедшей трагедии. Ночной ветер доносил запах гари – видимо, в суматохе опрокинулась пара масляных ламп, и огонь начал распространяться по сухим деревянным постройкам.
- Теперь пришло время набрать кровь во флягу. Я, пока игрался, набрал прям немного. Слушай, ты же маг, не можешь ли ты сделать углубление в земле? Это явно облегчит сбор крови, - сказал Кейн, поигрывая флягой в руке.
Я задумался на мгновение. Использование магии всегда требовало осторожности, особенно в таком деле. Но предложение Кейна имело смысл – это действительно могло упростить нашу задачу.
- Думаю, могу сделать что-нибудь подобное, - ответил я, начиная концентрироваться на заклинании.
Я медленно стал произносить слова древнего языка, чувствуя, как магия течет через меня, словно живая река. Воздух вокруг затрещал от напряжения, и земля начала дрожать. В считанные секунды в земле появилось большое полукруглое углубление, как будто землю чем-то придавило. На дне и на стенках этого углубления было что-то наподобие стекла – результат высоких температур, вызванных магией. Получился прекрасный резервуар для крови, пусть и громоздкий.
- Прекрасно, ты не разучился колдовать. Теперь пора бы начать собирать кровь, - сказал Кейн, беря ближайшее тело и прокусывая его горло. Он наклонил труп, чтобы кровь стекала в резервуар.
Звук крови, стекающей в этот громоздкий, но эффективный контейнер, был настолько жутким, что впечатлял даже меня. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Звук крови даже мне нравился, и я не мог представить, что чувствует сейчас Кейн. Его лицо выражало почти экстатическое удовольствие.
Я принялся помогать в сборе кровавой жатвы, сначала поднося тела, а после сливая из них кровь. Тела были сильно изуродованы и обезображены, имели много ран, из которых охотно шла кровь. Некоторые были разорваны почти пополам, другие имели глубокие рваные раны на шее и груди. Работа была грязной и утомительной, но необходимой.
Но нам нужно было получить больше крови, поэтому мы принялись потрошить трупы, отрубая конечности, а после сливая кровь до последней капли. Их кровь текла сочной жизненной силой, которая обогащала наш резервуар. Естественно, не было и намёка на сожаление и тошноту, тем более что кровь для нас сейчас была очень ценным ресурсом.
Процесс был методичным и жутким. Мы работали в тишине, нарушаемой только звуками разрываемой плоти и капающей крови. Луна, словно любопытный наблюдатель, освещала нашу работу, придавая всему происходящему сюрреалистический оттенок.