— Всё получилось? — спросил тот.
— Как видишь. Теперь наш монстр должен свыкнуться со своим телом, а затем я займусь его воспитанием.
— Значит, это ты послал ту тварь⁈ — спросил Сафир, заворожённый зрелищем извивающегося гладкого чёрного тела.
— Какую?
— Которая напала на императора Камаэля в Городе Мёртвых!
— Ах, ту… Да, я. Неудавшаяся попытка. Ты спас его.
Сафир усмехнулся. Он подумал об иронии, заключавшейся в том, что после этого случая он стал телохранителем своего злейшего врага.
— Да, всё могло закончиться ещё тогда, — Эл покачал головой. — Но не беспокойся, Камаэль не избежит своей участи.
Сафир кивнул. Он смотрел, как свивались и развивались кольца суставчатого тела, как трепетали многочисленные конечности и думал о том, что это новое существо могло бы повторить попытку, неудавшуюся его предшественнику. Но в то же время он понимал, что хочет сам вонзить клинок в сердце Камаэля.
— Мы оставим его в подземелье, — сказал Эл, поднимая руку.
Существо тотчас замерло, словно прислушиваясь, а затем спустилось на пол и проскользнуло мимо Эла и Сафира в дверь.
— Оно примитивно, — сказал колдун, провожая его взглядом. — Может только выполнять команды — как собака. За ним нужен постоянный контроль. Для нас оно бесполезно.
— Зачем же ты его создал?
— Мы создали, — поправил Эл. — Для охраны башни. Будет вроде сторожевого пса. Важное дело вроде убийства императора ему не поручишь.
— А как же…
— Предыдущая тварь? Там я использовал душу человека. После необходимой обработки он стал идеальным слугой. Способным думать и принимать решения. В рамках полученного приказа, разумеется.
— И чью душу ты использовал? — спросил Сафир.
Эл пожал плечами.
— Того, кому жизнь и смерть императора были не безразличны.
— У него есть имя?
— Как и у всех, я думаю.
— Какое?
Эл пожал плечами.
— Не знаю.
— Не знаешь или не желаешь говорить?
— Это не важно. Главное, теперь ты умеешь работать с трансформой. Никогда не знаешь, что пригодится.
— Вообще-то, большую часть проделал ты, атаи, — заметил Сафир.
— Но ты всё запомнил?
— В целом, да, — ответил Сафир без особой уверенности. — Однако сомневаюсь, что смогу сам переселить душу. И что это за зелёный дым?
— Мы попробуем ещё раз, — сказал Эл, снимая кожаный фартук. — Завтра. А теперь нужно отдохнуть. Я прикажу подать ужин, — он направился к двери.
От юноши не укрылось, что наставник ни слова не ответил насчёт зелёного дыма.
— Почему ты не убил Камаэля, когда был в Урдисабане? — спросил он. — Хотя бы тогда, в Цирке. Ты мог сделать это и улететь на своём ленивце.
— Верно, — обернувшись, Эл посмотрел ему в глаза. — Но это было бы слишком просто. Обычная смерть. А мне хочется, чтобы это сделал именно ты.
— Почему? — требовательно спросил Сафир.
— Потому что он убил твоих отца и мать, лгал тебе всю жизнь и считал, что ловко избежал наказания. Так пусть же он перед смертью посмотрит в глаза тому, кто через столько лет придёт за ним, чтобы покарать за вероломство. Ты согласен?
— О, да! — ответил Сафир, чувствуя, что каждое слово атаи отдаётся в его сердце.
— Встретимся за ужином, — сказал Эл, выходя из комнаты.
Сафир проводил его взглядом. Теперь у него не было сомнений в том, что причина, по которой Эл ищет мести, кроется в личном отношении атаи к императору Урдисабана. Вот только что мог сделать Камаэль этому колдуну, и когда их пути пересеклись? Сафир подозревал, что этого он никогда не узнает.
Глава 80
Император Камаэль сидел на крыше дворца в тени беседки и наслаждался видом лазоревого моря с повисшими над ним белоснежными облаками. С холма открывалась прекрасная перспектива: бухта, заполненная самыми разными судами, лежала перед владыкой как на ладони, несмотря на то, что находилась довольно далеко от дворца. Торговые, военные и прогулочные корабли Урдисабана и других стран скользили по водной глади подобно разноцветным птицам.
Вокруг беседки, где отдыхал император, раскинулся аккуратный парк с облетающими кустами и деревьями. Преобладали жёлтые, оранжевые и багряные краски, только трава ещё хранила зеленый оттенок. Осень вступала в свои права даже здесь, на крыше дворца, где всё стремилось усладить взор и душу повелителя Урдисабана.
Слуга незаметно наполнил опустевший бокал и замер в стороне подобно одной из украшавших сад статуй.
— Мой повелитель! — негромкий голос заставил Камаэля отвлечься от созерцания пейзажа и повернуть голову к поднимающемуся по ступенькам Первому Советнику.