— Отец хочет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее, — сказала Армиэль, когда они с Сафиром отошли достаточно далеко, и их уже не могли услышать.
— И я хочу того же, — отозвался Сафир, бросая на неё влюблённый взгляд.
Девушка улыбнулась.
— Полагаю, он перенесёт церемонию на осень. Это так прекрасно: осыпающиеся багрово-золотые клёны и дубы! Они будут замечательным дополнением к торжеству, ты не находишь?
Юноша кивнул.
— Конечно, любовь моя, так гораздо лучше.
Армиэль шутливо стукнула его ладонью по плечу.
— Ты ничего в этом не смыслишь!
— Совершенно ничего, — согласился Сафир, улыбнувшись.
— Но я тебя всё равно люблю. Это даже удивительно. Впрочем, моя наставница говорит, что любят не «за что», а «вопреки». Что ты на это скажешь?
— Что она мудрейшая из женщин.
— А как же я?
— После тебя, разумеется.
— Так-то лучше! Впрочем, твои недостатки я переживу.
— Надеюсь.
— Но ты должен стараться исправиться, потому что моя наставница говорит, что человек, не желающий стать лучше, всё равно, что камень, который лежит в поле без пользы, зарастая мхом и разрушаясь от ветра и времени.
— И у него нет никакой надежды? — спросил Сафир шутливо.
— Только если какой-нибудь мастер решит сделать из него что-нибудь путное.
— Надеюсь, ты станешь для меня таким мастером.
— Я? Вот ещё! Не забывай, что я принцесса и мне не годится иметь дело с ремесленными инструментами, — Армиэль рассмеялась. — Но я помогу тебе овладеть этим искусством.
— Тогда я согласен стать таким, как ты захочешь.
Они вышли на окружённую розовыми кустами площадку, в центре которой возвышалось стройное дерево. На его раскинутых ветвях алели крупные цветы, источавшие сладкий аромат мёда. Вокруг с низким жужжанием вились пчёлы. Сафир подошёл к дереву, сорвал самый крупный цветок из тех, что мог достать, и воткнул Армиэль в волосы. Она улыбнулась.
— Эти цветы тебе нравятся больше, чем лилии, которым суждено украсить меня в день свадьбы? — спросила она, касаясь бархатистых лепестков кончиками пальцев.
— Не знаю. Я ведь не видел тебя в белом венке.
— У цветов есть одно неприятное свойство, — заметила девушка с улыбкой. — На них слетаются пчёлы, а они могут ужалить. Но моя наставница говорит, что за всё в жизни надо платить, даже если ты принцесса.
Они рассмеялись и присели на каменную скамейку. К их ногам сразу же слетелись птицы, привыкшие к подачкам, и начали расхаживать по дорожке, распуская веерами длинные золотые хвосты, которые казались усыпанными самоцветами. Птицы назывались мутхами и были привезены из Казантара в подарок императору Камаэлю после подписания мирного договора, положившего конец распрям между этими двумя странами. С тех пор владыка Урдисабана смог сосредоточить своё внимание на соседних мелких государствах и относительно быстро покорил их, превратив в провинции и создав, таким образом, единую империю.
— Жаль, мне нечем покормить их, — сказала Армиэль.
— Сделаешь это в другой раз. Здесь достаточно слуг, так что с голоду птицы не умрут, — Сафир улыбнулся. — А вот я без поцелуя могу зачахнуть.
— Этого я не допущу! — ответила Армиэль.
— Лорд Маград! — громкий выкрик заставил их вздрогнуть.
— О, боги! — вздохнул Сафир, оборачиваясь на голос. — Опять этот несносный Ухаэль! Что ему нужно на этот раз?
— Отзовись и узнаешь, — посоветовала Армиэль.
Глава 2
— Я тут! — крикнул Сафир, вставая. — Подожди здесь, — добавил он, обращаясь к Армиэль, которая согласно кивнула.
Сафир направился туда, откуда донёсся голос его слуги. Через полминуты на дорожке показался толстяк Ухаэль, отдувавшийся и поминутно вытиравший красное лицо белым тонким платком. На нём болтался светло-жёлтый балахон, который по замыслу слуги должен был скрыть его лишний вес — Ухаэль чрезвычайно стеснялся своего жирного тела, но при этом был не в силах совладать с собой и постоянно предавался чревоугодию.
— Господин! — воскликнул он, завидев Сафира. — Я ищу вас уже…