Вторым блюдом были пироги с разнообразной начинкой. Они имели различную форму, иногда даже фантастических животных. К ним подали сладкие напитки, в том числе мёд.
На третье были фрукты, засахаренные орехи, печенье и пирожные. Повара приготовили несколько огромных тортов в форме лошадей, оленей и грифонов, а специально выписанные из Ольсмейла мастера изготовили для императорского стола разнообразные конфеты, которые красовались в изящных вазах. Их делали из теста с мёдом, используя также цукаты, мармелад и особый коричневый порошок, привозившийся из дальних южных стран и придававший конфетам приятную горечь.
В перерыве между переменами блюд слуги наполнили кубки присутствующих вином и поставили на столы сладости и пряности. В трапезную вбежали люди в пёстрых одеждах и ярко раскрашенных масках. Выражения некоторых были зловещими, другие — наивными, третьи — добрыми, четвёртые — печальными. Белые, синие и красные парики походили на пышные шапки и спускались до пояса. Это были актёры, как пояснил Элу Сафир. Они должны были дать короткое представление, чтобы гости не скучали. Пока расставлялись декорации, Сафир рассказывал послу о происхождении урдисабанского театра.
— Первый театр в Урдисабане, — говорил он вполголоса, время от времени поглядывая через стол на Армиэль, — появился восемьдесят лет назад и постепенно разделился на два вида представлений: театр кукол, давабари, и театр масок, карадра, — Сафир говорил и чувствовал гордость за то, что в Урдисабане есть чем поразить посла.
Пусть, думал он, казантарец видит, что в империи не только великолепные дворцы и мощные крепости, сильная армия и красивые корабли, но также процветающее искусство.
— Все роли в театре исполняют мужчины? — неожиданно спросил посол, внимательно наблюдавший за актёрами.
— Само собой.
— Почему?
— Разве это не очевидно? — невольно вырвалось у Сафира. Спохватившись, он добавил: — Женщина не должна появляться на людях иначе, чем в сопровождении мужчин. Ей не место на сцене.
Посол промолчал, но Сафир не понял, оттого ли, что был не согласен с подобной позицией, или потому, что в это время началось представление: вперёд вышел актёр в длинном синем халате, препоясанный широким красным кушаком и поклонился так низко, что его белоснежный парик коснулся пола.
— Драгоценные и высокочтимые зрители, — заговорил он высоким приятным голосом, — сегодня мы покажем вам пьесу под названием ' Сиамор и Хонтора'. В ней рассказывается о любви и ненависти, дружбе и предательстве. Впрочем, я умолкаю, потому что наши герои уже готовы выйти на сцену и предстать перед вашими благосклонными взорами, — актёр поклонился ещё раз, столь же низко, и удалился, пятясь мелкими шажками, пока не исчез в прорези занавеса.
— Что-то подобное я видел в землях зитов, — недипломатично заметил Эл.
— Возможно, некоторые заимствования имели место в самом начале, — нехотя ответил Сафир. — Но наш театр уже давно развивается самостоятельно.
Начался спектакль. Это была любовная история о том, как юноша и девушка полюбили друг друга, но однажды её похитили пираты, и влюблённые разлучились. Погоревав,Сиамор отправился на поиски своей возлюбленной и после долгих лет скитаний, лишений и опасных приключений, наконец, встретился с ней, и они бросились в объятия друг друга, обливаясь нарисованными слезами (актёры специально сменили для этого маски).
— Вы заметили, что они даже не постарели? — спросил Эл, наклонившись к Сафиру.
— Кто? — не понял тот, сдержанно хлопая кланяющимся лицедеям.
— Сиамор и Хонтора, — пояснил Эл. — Они не виделись много лет, но, тем не менее, остались прежними юношей и девушкой.
— В театре всегда так, — улыбнулся Сафир. — Иначе концовка будет выглядеть смешно. Обнимающиеся влюблённые старики… — они покачал головой. — Но и сократить время выпавших на их долю испытаний нельзя, иначе чувство не будет выглядеть столь всепоглощающим.
— А вы верите в такую любовь? — спросил Эл.
— Конечно, — ответил Сафир. — А вы?
— Когда смотрю представление, да.
Актёры откланялись и скрылись за занавесом, исчезли музыканты, спешно убрали декорации, и обед возобновился. Гостей ждало ещё много сюрпризов. Их развлекали танцоры, декламаторы и сказители, акробаты и жонглёры, управлявшиеся с огромным количеством пылающих факелов: головни взлетали к самому потолку, образуя вертикально вытянутые огненные кольца. Трапеза длилась несколько часов и часто прерывалась речами, пожеланиями, тостами и представлениями.