— Я так соскучилась! — громко прошептала Армиэль, низко склонившись с седла. — Думала, тебя никогда не отпустят!
— Посол занят с твоим отцом. На остаток дня я свободен.
— Куда мы отправимся?
Сафир поставил ногу в стремя и сел верхом. Риамах вскинул голову и тихо всхрапнул. Его грива была заботливо расчёсана Фаимаром, а шерсть лоснилась и блестела, как шёлковая.
— В бухту Миарголона.
— Это довольно далеко, — неуверенно проговорила Армиэль.
— Стемнеет ещё не скоро, — Сафир нежно взял её за руку. — А бухта — самое красивое место в Тальбоне.
— Хорошо, — принцесса улыбнулась. — Не будем терять время! — она вскрикнула, подавая команду коню и устремилась к воротам.
Сафир пришпорил каблуками Риамаха и пустился следом. За ними помчалась кавалькада телохранителей.
Глава 42
Солнце клонилось к горизонту, но небо ещё не начало окрашиваться алым, и то, что наступил вечер, можно было понять лишь по длинным глубоким теням. Когда отряд с Сафиром и Армиэль во главе выехал за пределы дворца и помчался по улицам столицы, гвардейцы сократили расстояние между собой и своей подопечной. Постепенно всадники перешли в галоп. Люди шарахались в стороны, пропуская мчащуюся во весь опор кавалькаду, и с изумлением смотрели вслед одетой в тёмно-синее платье принцессе, чей золотой плащ развевался за спиной подобно крыльям.
Через четверть часа отряд выехал на пристань, у которой теснилось множество мелких лодок и парусников. За ними, на значительном расстоянии от берега, стояли на якоре галеоны и фрегаты со спущенными парусами. Отсюда они выглядели игрушечными. Между ними виднелись галеры и триремы с огромными глазами, делавшими их похожими на морских драконов.
К западу можно было увидеть на берегу несколько лежащих на боку кораблей, вдоль днищ которых сновали рабы с металлическими лопатками и щётками — они очищали суда от налипших на них ракушек, водорослей, рыб-прилипал, ила и прочего. Этот процесс назывался кренгованием, и каждый корабль подвергался ему по крайней мере дважды в год, чтобы не потерять ходовых качеств. Это было очень важно, так как в водах Синешанны вовсю орудовали уримашские пираты, удрать от которых могло только быстрое и маневренное судно.
Но Армиэль и Сафир поехали на восток, где возвышался утёс Морского Змея, на вершину которого вела узкая дорога, больше похожая на тропинку. Там находился знаменитый трактир «Поднебесный», излюбленное место старых морских волков и новичков, желающих послушать их истории. Хозяин платил высокий налог в государственную казну, но его прибыли превосходили все затраты. Даже необходимость карабкаться на гору не останавливала моряков, и они только что не дрались за возможность остановиться именно в «Поднебесном», откуда открывался вид как на столицу Урдисабана, так и на бухту с сотнями судов.
Сафир и Армиэль поднялись на утёс и остановились лишь у края, где дул резкий солёный ветер и развевал гривы лошадей, плащи людей и волосы принцессы. Солнце садилось над морем, и по сине-чёрным волнам до самого берега бежала золотая дорожка. Низко-низко пролетали редкие чайки, высматривавшие рыбу. Над горизонтом небо было чистым и лазоревым, а выше темнело и обретало оттенок антрацита. Из-за ветра с запада на восток тянулись перистые облака, похожие на огромные лебединые крылья.
Сафир взглянул на профиль Армиэль и увидел на её глазах слёзы.
— Что случилось, милая⁈ — обеспокоенно спросил он, клад руку ей на плечо.
— Море забрало мою мать, — проговорила принцесса, — и осталось прекрасным. В нём похоронены тысячи людей, но я знаю лишь одного человека, который ненавидит этого самого восхитительного из убийц!
— Кого? — не понял Сафир, уже жалея, что выбрал это место для свидания.
— Моего отца.
— Это из-за императрицы Флабрии? — неуверенно спросил Сафир.
Он сомневался, чтобы смерть второй супруги так уж сильно расстроила Марад-Изтаэрда.
Принцесса отрицательно покачала головой.
— Нет, отец не может простить морю то, что оно забрало его первых жену и дочь, — Армиэль посмотрела Сафиру в глаза. — Я видела их портреты, — девушка смахнула подступившие слёзы. — Они были очень красивы.
— Император любит тебя больше жизни, — проговорил Сафир, понимая, что хочет сказать ему принцесса. — Он не сравнивает тебя с Рокеанной.