— Скучно⁈
— Да, — Нармин отошёл от стеллажей и сел в кресло, положив ногу на ногу.
— Но этого не может быть! — Сафир отложил кинжал и недоверчиво воззрился на друга. — Уверен, ты преувеличиваешь.
— И, тем не менее, все именно так. Я бы и сам хотел, чтоб было иначе. Много раз пытался что-то изменить, но теперь уже ясно, что это не в силах человеческих. Видно, боги решили посмеяться над нами.
— Да как же это⁈ — Сафир недоумевал. — Постой, однако, что ты такое говоришь? Как ты можешь не любить её, когда вы вместе⁈ Разве не это и есть счастье?
Нармин усмехнулся и принялся рассматривать носок сапога.
— О, я совершенно с тобой согласен, и это причиняет мне страшную боль. Ты не смотри, что я сейчас улыбаюсь. Это не от веселья.
— Понимаю, — проговорил Сафир неуверенно.
— Просто я не знаю, чем и как это может закончиться, потому что, видишь ли, закончится это непременно. А в то же время нам и расстаться нельзя без того, чтобы немедленно не затосковать. Иногда мне кажется, что мы так и будем всегда любить друг друга на расстоянии, и я бы даже смирился, только никак не могу научиться быть счастливым… не видя её, не слыша, не зная, ни что с ней, ни чем она занимается.
— Однако ты озадачил меня.
— А-а, пустое! — Нармин махнул вдруг рукой. — Брось. Забудь! Всё вздор. В конце концов из всего этого непременно что-нибудь да получится, что-нибудь да выйдет, потому что ведь не может такого быть, чтобы всегда, всю жизнь… Как ты думаешь?
— Я надеюсь, что вы… — Сафир помолчал, подбирая слова, потом развёл руками.
— Вот-вот! — закивал Нармин, вскакивая и начиная ходить по комнате. — Именно, что не видно никакого выхода. Понимаешь ты это, понимаешь⁈ — он вдруг остановился и внимательно посмотрел Сафиру в глаза. — Если бы я только смог каким-нибудь чудом узнать будущее, и мне открылось, что нас ждёт, пусть даже что-нибудь страшное, о чём и подумать жутко, то всё равно, кажется, было бы мне легче!
— Да, наверное, это так и должно быть, — согласился Сафир, тоже глядя на друга.
— Но только всё это мечты, один бесплотный мираж. И это, пожалуй, самое страшное.
— Но смертным и не дано видеть будущее. Разве что избранным, — заметил Сафир.
— Пусть, пусть так, — закивал Нармин, садясь в кресло. — Я ведь и не желаю обязательно сам видеть, но если бы кто-нибудь мог открыть мне…
— Говорят, быть предсказателем нелегко. Они, вроде, видят мёртвых, и те говорят с ними. Должно быть, не самое приятное занятие.
— Я не боюсь усопших. Впрочем, и живых тоже. Но сам видеть будущее не хотел бы. Слишком… Как это сказать? — Нармин нетерпеливо щёлкнул пальцами. — Легко было бы тогда, неинтересно. Словно ты уже умер. Понимаешь?
— Разумеется, — кивнул Сафир.
— Но одно знать мне бы очень хотелось, — Нармин взял со столика бокал и пригубил. — Нашу с Хабрией судьбу.
Разговор на некоторое время прервался. Сафир глядел в окно и думал о том, как ему повезло, что в его жизни есть Армиэль, и они так замечательно ладят и могут находиться в обществе друг друга хоть целыми сутками, была бы возможность. Он на мгновение прикрыл глаза и представил принцессу в подвенечном платье, украшенную пелериной и лилиями. Невольно Сафир улыбнулся. Его любовь была прекрасна, и ничто её не омрачало. От осознания этого на душе становилось сладко и удивительно легко.
Армиэль. Армиэ-э-ль…
Глава 46
Ормак Квай-Джестра отбросил тяжёлый полог и вышел из паланкина, ступив на вымощенный белым и красным камнем двор. Перед ним возвышался двухэтажный дом, крылья которого терялись в зарослях буков и эвкалиптов. Фасад здания украшали лепнина, покрытая бронзовой краской, и мраморные статуи богов, белевшие в тени полукруглых ниш.
Двое слуг распахнули дубовые двери прежде, чем Ормак ступил на крыльцо. Он вошёл в дом, и его окружил прозрачный сумрак, в котором царили ароматы жасмина и лимона.
Управляющий, плотный человек в бархатной тунике и коротком плаще, стремительно вышел из дальней двери и устремился навстречу своему господину, почтительно нагнув торс вперёд. Под мышкой он нёс кипу свитков, а рукой придерживал у пояса связку ключей — то ли для того, чтобы они не били его по животу, то ли не желая нарушать мирную и торжественную тишину усадьбы.
— Ваша Светлость! — обратился он к Ормаку, останавливаясь в трёх шагах. — Как ваше здоровье?
— Благодарю, Пейлис, вполне сносно, — отозвался Первый Советник на обычное приветствие управляющего.
Тот поклонялся Инстаму, богу врачевания, и поэтому всегда начинал разговор с того, что интересовался здоровьем собеседника.