Таким образом, оба гладиатора оказались безоружными. Переглянувшись, они спешились и помчались по песку к трезубцу и копью. Получилось, что противники обменялись оружием. Теперь они бегом возвращались. Темнокожий воин первым добежал до своей упряжки, но перепрыгнул её и с размаху вонзил трезубец в голову зрила. Чудовище взвыло и дёрнулось, вырвав засевшее в костяных пластинах оружие из рук гладиатора. Хассаф метнул копьё, и стальное остриё пробило грудь новичка навылет. Темнокожий рухнул на песок, суча ногами и цепляясь за древко, словно пытаясь вытащить его.
Трибуны торжествующе взревели, зрители подбрасывали шапки и шарфы. Победитель поднял руки, приветствуя своих болельщиков. Но он забыл о зриле, яростно мотавшем головой, тщетно стараясь избавиться от засевшего в панцире трезубца. Животное крутанулось вокруг собственной оси, молотя по песку хвостом. Тот, подобно огромному хлысту, стеганул Хассафа по спине, и человек полетел кубарем, подняв целую тучу пыли. Трибуны ахнули, служители ступили на арену, подзывая погонщиков с цепными ловушками и арканами. Зрила с трудом поймали, предварительно сбив с его головы назойливый трезубец, и увели. Хассафа и его темнокожего противника унесли.
— Он мёртв? — поинтересовался Эл.
— Не знаю, милорд, — ответил Сафир, пожав плечами. — Думаю, скоро это станет известно.
На арену выпустили трёх тигров и десяток рабов, вооружённых сетями и короткими мечами. Люди жались друг к другу, испугано следя за кружившими хищниками.
— Было бы логичней дать им копья, — заметил посол. — С такими ножиками к зверю не подберёшься.
— Само собой, — кивнул Сафир. — Но тогда было бы неинтересно.
— Кроме того, тигры стоят гораздо дороже рабов, — вмешался Нармин, наблюдавший за представлением, сложив руки на груди.
— Вы не одобряете этих забав? — поинтересовался Эл.
— Мне всё равно, — Нармин пожал плечами. — Это развлечения для черни, мы здесь только присутствуем. Думаете, император Камаэль любит подобные зрелища?
— Вам виднее.
— Уверен, повелитель с удовольствием пропустил бы эти кровавые состязания. Но простолюдинам нравится смотреть, как умирают им подобные.
— Политика никогда не бывает простой, — заметил Эл.
— К сожалению, — обронил Нармин, нахмурившись.
— Вы вспомнили что-то неприятное? — спросил посол.
Он поднял руку и погладил своего ленивца, который слегка приоткрыл правый глаз и сонно моргнул. Его вертикальный зрачок едва заметно пульсировал, словно повторяя биение сердца.
— Ничего особенного, милорд, — ответил Нармин.
— Не беспокойтесь об этом, — сказал Эл вкрадчиво. — Всё можно решить.
— Вы уверены? — голос Нармина прозвучал на удивление серьёзно, Сафиру даже показалось — с надеждой.
— Разумеется, — посол улыбнулся. — Мы с вами поговорим об этом позже, если не возражаете.
Нармин несколько мгновений внимательно смотрел на казантарца, словно обдумывая его предложение.
— Конечно, милорд, — проговорил он, наконец.
— Скажите, кто этот человек? — Эл перевёл взгляд на Сафира и указал вниз, где на песок вышел воин в чёрных доспехах с тяжёлой секирой.
На рогатом шлеме колыхался белый плюмаж, а грудь и спину украшали изображения серебряной змеи.
— Надо полагать, он вольный. Или рабам тоже достаются подобные доспехи?
— Не знаю, — признался Сафир. — Раньше я его не видел.
— Интересно, кого против него выставят, — проговорил посол, почёсывая ленивца между ушами. — Он выглядит довольно внушительно.
Словно в ответ на слова Эла на арену выбежали четверо гладиаторов с катанами. Двое держали ещё длинные хлысты, которые начали медленно раскручивать.
— Это братья Кад-Ицумы, — сказал Сафир. — Они свободные, живут в Тальбоне года два.
— С востока?
— Да, милорд. Земли зитов.
— Значит, с катанами обращаться умеют?
— И очень неплохо, — подтвердил Сафир.
— Поглядим.
Воин в чёрном с заметной лёгкостью поигрывал с секирой и поджидал круживших вокруг него противников. Те, однако, нападать не торопились, а расхаживали, словно примериваясь. Прошло несколько секунд, и зрители начали проявлять недовольство. Наконец, братья Кад-Ицумы почти одновременно бросились на чёрного воина сразу с четырёх сторон. Гладиатор крутанул секиру, одновременно уходя в сторону, и отбил два клинка. Остальные промазали. Восточные воины взмахнули кнутами, стараясь захлестнуть ноги противника, но тот молниеносным движением обрубил оба хлыста. Кад-Ицумы отшвырнули их и снова атаковали противника мечами. И опять потерпели неудачу: двое были отброшены, а один лишился катаны — её переломил тяжёлый полумесяц секиры. Братья сошлись вместе, что-то обсуждая. Чёрный воин расправил плечи и направился к ним, держа топор наперевес. Кад-Ицумы заметили это и встретили его яростными ударами. Гладиатор отбил один клинок, уклонился от другого, рубанул поперёк груди самого рослого из братьев, подсёк ему ногу и, развернувшись, оказался лицом к лицу против оставшихся троих, изрядно растерявшихся.