— Чтобы я еще хоть раз повелась на твои авантюры! — яростно прошипела Сильва и, высунувшись из-за камня, пустила струю пламени.
— Ну прошлая же удалась! — нервно возразила Аля, продолжая вычерчивать на земле пентаграмму и гадая, чего в голосе подруги больше — гнева или отчаяния.
В отношении себя самой Аля склонялась к отчаянию, потому как зыбкая почва под ногами поглощала все линии, чем их не рисуй — хоть пальцем, хоть кинжалом, хоть неизвестно как завалявшимся в сумке прутиком. Хорошо хоть оставалась достаточно твердой и не проваливалась, грозя поглотить не хуже болота. Лишь намекала, что стоять долго и упорно на одном месте не стоит — затянет. Так что девушкам приходилось еще и елозить за своим довольно сомнительным укрытием, чтобы не «утонуть».
Сам монументальный камень (высотой по грудь и шириной в рост Али) и не думал проваливаться, от чего появлялась мысль — а камень ли это? Может оголовье какой-нибудь колонны, уходящей вглубь если не веков, то почвы, потому и возвышается нерушимым памятником. Точнее говоря — возвышался, пока за ним не нашли укрытие две незадачливые студентки. Камень с достоинством, выработанным веками, все еще принимал на себя все удары, что судьбы, что магические, но с каждым ударом все больше потрескивал, ближе подходя к своему пределу прочности.
— Это какая эта? — поинтересовалась тяжело дышащая рыжая, сдувая со лба прилипший локон.
Ее ручной элементаль бесновался, пытаясь от избытка чувств прыгать по клетке. Однако «переноска» оказалась явно мала для подобных упражнений, и Пуся с негромким рычанием вцеплялся в прутья решетки в попытках разгрызть их и выбраться на волю. Хорошо хоть не орал раненым в самое сокровенное павлином — подобное музыкальное сопровождение сделало бы положение просто невыносимым.
— Ты еще скажи, что вызволение господина Рута прошло неудачно, — хмыкнула Аля, предпринимая очередную попытку хоть как-то воспроизвести магический символ.
Художественно раскрошенную булку земля тоже пожрала, как девушке даже показалось — с особым удовольствием. По крайней мере ощущение плотоядного интереса почвы к людям еще больше усилилось. Но подобный эффект мог появиться и от приближения незримого противника.
Сильва вспыхнула и тут же побледнела, сдавленно просипев:
— Он меня убьет…
— Не думаю, — оптимистично возразила Аля, резкими рывками пытаясь оторвать рукав блузки — вдруг из полосок ткани удастся сложить нужные символы. — К тому же ты любимый дедушкин э…
Аля замешкалась, и рыжая, одним рывков обезрукавив блузку подруги и протянув ей полученную тряпочку, ядовито подсказала:
— Экспонат.
— Я хотела сказать — экземпляр, — уточнила Аля, разглядывая свой бывший рукав. — Подопытный. Так что дедушка не даст тебя убить эм…
— Все-все, я поняла, — быстро прервала ее Сильва.
После снятия проклятия с господина Рута, родственные связи Али хоть и не изменились, но словесно описывать их стало затруднительно. Особенно с учетом того, что господин Рут, он же — прадедушка Али, Олеандры Белой, он же — отец жены дедушки Али, Нарциссы Белой, урожденной Рут, был нынче наставником Сильвы.
Просто произнести — язык сломается, а уж попытаться понять неподготовленному человеку — мозг вовсе в коллапс отправится. Так что девушки обычно общались между собой о родственниках по линии Али невнятными обозначениями. Благо, без перевода понимали друг друга, какой дедушка — дедушка, а какой — прадедушка.
Сильва попыталась выглянуть из-за камня чуть подальше — оценить диспозицию. Ударившая почти в лицо хрустальная струя заставила девушку отшатнуться обратно в укрытие и ударилась о камень, рассыпавшись в пыль с мелодичным стеклянным переливом.
Земля звучно чавнула, и перед камнем вновь оказалась круглая чистая «полянка», посыпанная черным, кварцево блестящим песочком и окруженная черными силуэтами высохших на корню деревьев. Казалось, тронь листву, и она осыплется пеплом, но это впечатление было обманчивым. Листва больше всего походила на тонко звенящее на ветру «черное железо», а стволы — на камень. Что «железо», что «камень» не поддавались ни одному известному орудию (даже заговоренное ломалось), ни магии. Некоторые с успехом отражали все боевые заклинания или просто поглощали энергию. Куда она исчезала, никто точно не знал, однако большинство что теоретиков, что практиков склонялись к мнению, что уходила на Ту Сторону, подпитывая ее силу. Так что в подобных «рощицах» старались не применять обычную боевую магию, только оружие, химер и химероидов.
Черный кварцевый песочек покрывал землю повсюду, в том числе за камнем, где прятались девушки. С нежной ласковостью примерялся не только к сапогам Али, но и пытался забраться в клетку элементаля, где тут же застывал красивыми глянцевыми лужицами черного стекла. Если бы Пуся не нервничал и не искрил, можно было бы аккуратно повыковыривать из клетки застывшие стекляшки для исследований. Но нервный огненный элементаль просто не дозволял песку окончательно превратиться в стекло и, дергая клетку, разбрызгивал раскаленные капли вокруг. Хорошо хоть охранная аура работала, и девушки могли не опасаться ожогов. Хоть какой-то положительный момент в сложившейся черной, как и все вокруг, ситуации.