— Она мне кажется странной, — пробормотал он, встав рядом с Ярославом. Тот кивнул, он тоже чувствовал, что тут что-то не то. Потом всё же видимо отвар начал действовать и не успела комиссия во главе с ректором и его другом открыть рта, что необязательно подходить к зеркалу, а профессор метафизики к этому самому зеркалу подбежать, как помещение заволок зелёный туман с белыми всполохами на самых больших клубах дыма. Явление, появлявшееся в этом зале только однажды, да и то тогда не было белых всполохов. Ярослав замер на секунду возвращаясь туда, где совсем ещё мальчишкой так же, как и эта девчонка, закусив губу приложил ладонь к зеркальной глади.
— Что за?… — Михаил отшатнулся от зеркала и встретился взглядом с ректором. Он уже понял, что скорее всего за дар у юной магички.
— Это же…
— Яр, у неё твой дар! — Кровавый тихо выругался, но его услышал Мефодий Миридиев:
— Некромант?! — взвыл преподаватель прикладных и тёмных материй.
— И белый маг?! — вторил кто-то рядом с ним.
— Этого не может быть!!!
Голоса преподавателей могли ещё долго сотрясать стены зала, но Снежана не обращала на них никакого внимания. Она последнего высказывания уже не слышала, упрямица, наконец, упала в спасительный обморок. Простенькое защитное заклинание, что поддерживало её ауру немного изменённой, пало (девушка сразу поняла, что тот с зелёными глазами был на кладбище и пытался пробить её защиту, из-за чего и наложила на себя это заклятие, не смотря на упадок сил). Ярослав Всеволодович резко выругался причём синхронно с Василием Кровавым и Михаилом Тьмовским, при этом ректор умудрился подхватить падающую девушку на руки.
— Вы, София, со мной, Кровавый, Тьмовский, вы за главных, — отдал он короткие приказы.
— Поняли, — кивнули мужчины. Ведь они были как раз в том отряде, что прибыл на Южное кладбище.
— А вы куда? — Таисия Никитична нацепила очки на самый кончик носа (зачем? У неё же стопроцентное зрение!). Она единственная не замечала драмы развернувшейся перед всеми преподавателями и записывала что-то в бланк.
— В лазарет, Таисия Никитична, у бедного ребёнка магическое истощение.
— Ай, бедненькая, ну хорошо-хорошо, только возвращайтесь скорее, — бабуля прицыкнула языком… и никто не заметил, как блеснули ставшие на мгновение оранжевыми глаза с вертикальным зрачком. Или же нет? Кто-то успел увидеть…
Поздно вечером в лазарете было тихо. И тоскливо. Где-то в палате на другом конце коридора спал беспокойным сном Станислав Косов. Приведения гремели цепями в подвалах (раньше здание Академии, около трёхсот лет назад было тюрьмой), шуршали листья за окном, ночь шептала на ушко романтикам свои сказки и те верили ей… но в палате, где лежала бледная черноволосая девушка, укутанная специальными трубками, подводящими к браслетам на руках, ногах и шее магию из стоявшего на тумбочке кристалла, было тихо. Только изредка тишину разрывали тихие всхлипы. Плакала женщина. Прекрасная фигура сотрясалась от беззвучных рыданий, голубые глаза покраснели от слёз, а нос постоянно шмыгал. Солёные дорожки бежали по бледным щекам. Женщина ничего не говорила, просто плакала тихо и беззвучно, так она привыкла за эти годы.
Вдруг раздались гулкие шаги по коридору. Женщина вскинула голову, она испуганно закусила губу, услышав знакомый и вместе с тем так изменившийся голос.
— Вы являетесь тётей Снежаны Морозовой? Мне доложили, что вы пришли.
— Да-а-а, я, — Велислава Морозова сглотнула, чтобы голос стал твёрже, но встать и обернуться для неё всё равно было выше сил.
— У меня к вам будет несколько вопросов, — Василий Кровавый прикрыл дверь палаты и поставил полог против прослушки, так, на всякий случай.
— Да, конечно, — сердце Велиславы билось через раз, как у молоденькой девушки на первом свидании, но женщина всё же нашла в себе силы сесть прямо и вытереть слёзы ладонью, чтобы уж совсем не ударить в грязь лицом. Как назло, не успела убежать, как вчера… и ведь самый проницательный из всех пятерых попался. — Чтобы Вы хотели узнать?
— В первую очередь, кто отец этого чуда… — мужчина обошёл кровать, где спала обсуждаемая, и взглянул в лицо «тёти».
— Только мать Снежаны в курсе этого, — нашла в себе силы встретить гордо взгляд давнего друга Велислава. И ведь даже не соврала в ответе. А Василий сильно изменился за эти годы. Стал выше, высокомернее, в дорогом костюме и с глазами цвета стали он мало походил на того парнишку-плохиша, любителя русалок, каким был семнадцать лет назад.
— Это само собой, — княже Кровавый усмехнулся и вдруг серьёзным тоном добавил. — Милана, я тебя узнал, как только зашёл в палату, думаю, Яру понадобиться ещё меньше времени, так что не надо сцен, — глядя, как женщина бледнеет на глазах, он тихо спросил. — Что происходит?